Получить в свое распоряжение уступчивого герцога? Заманчиво! И ведь знает же, что от такого я не смогу отказаться.
Точно злыдень!
– Хорошо, – я поерзала на нем и обреченно вздохнула, – это очень больно? И если да, то можно меня усыпить на время… художеств?
– Вы должны быть в сознании, чтобы узор уловил магию, – тут же разрушил мои надежды Винсент. – Выберите место.
– Рисуйте там, где просила, – буркнула я. Хватит с меня змеи на видном месте, а то к зимнему празднику буду сверкать и переливаться магическими штуками, как ель в разноцветных игрушках.
Винсент улыбнулся, заправил мой локон за ухо, погладил по щеке и снова уложил на оттоманку. Сам поднялся и достал из шкафчика поднос с инструментами. При виде тонкой и очень длинной – длиннее локтя, иглы мне стало дурно. Сердце подскочило до горла и только чудом не вырвалось на свободу. Он же не ответил насчет боли!
Пока он готовился: раскладывал на покрытых накрахмаленной тканью стульях поднос, книгу с узором, протирал руки пропитанной дезинфицирующим раствором белоснежной тряпицей, я успокаивала себя тем, что рассматривала менее опасные инструменты. Закрытый пузырек, похожий на обычную чернильницу, кисточки, свежие полотенца, всякие склянки и одна из них – высокая, прозрачная, с темно-бирюзовой жидкостью, внутри которой клубились черные прожилки и мерцающие серебром искры.
– Магические чернила для узора, – пояснил он.
Первое прикосновение заставило меня дернуться, но это был всего лишь кусочек ткани, смоченный жидкостью, от которой по коже разлился холод.
– Тише. – Де Мортен ласково погладил меня по спине. – Сначала я нанесу рисунок.
От касаний мягкой тонкой кисточки было немного щекотно.
– Не знала, что вы рисуете.
– Только узоры армалов. Для настоящего искусства я слишком занят.
– А на Лавинии вы рисовали водой.
– Узоры бывают внешние – кратковременные – и долговременные. Помимо чернильной прорисовки можно использовать воздушные или водные начертания. Зависит от мастерства и от того, какое по силе требуется заклинание.
– В театре у вас был внешний?
– Да. Их невозможно носить подолгу, слишком много силы требуется для поддержания.
– А дракон?
– Дракон – защитный узор. Несмотря на его мощь, он активируется только в момент нападения или угрозы.
– И на многих женщинах красуются ваши картины?
Кисточка продолжала порхать по коже, легкие прикосновения его пальцев пробуждали воспоминания о том, что только что между нами произошло, рождая откровенные фантазии и желания.
– Вы будете второй.
– А первая кто?
– Не слишком ли много вопросов?
Ах так?! Могу вообще молчать. Я подперла руками подбородок и уставилась на стеллажи с книгами. Представила, как могут выглядеть его каракули на пятой точке леди Уитмор и злорадно ухмыльнулась. Наверняка, когда она садится, растягиваются до невероятных размеров! Ну ладно, не такая уж у нее большая задница, но кожа совсем не молодая.
– Тереза тоже носит защиту, – неожиданно произнес Винсент. – Отец настоял.
Ох. Хорошо, что он не мог видеть моего лица, а уши я прикрыла руками: судя по ощущениям, ими можно было в темную ночь осветить кабинет.
Кстати, о Терезе.
– А какая у нее сила? Ай!
Первый укол обжег кожу, ну вот знала же, что пожалею десять раз подряд! Разве можно доверять мужчинам, которые обещают тебе одно желание, особенно после секса? Изображать при нем плаксу не хотелось, поэтому я кусала губы и запускала ногти то в одну, то в другую руку – это позволяло отвлечься от назойливой раскаляющейся боли. Богатое воображение рисовало живописные картины о том, как в меня тыкают иголкой, поэтому я решила совместить приятное с полезным: разговоры отвлекают. Иногда.
– У вас большая семья? Наверняка они все съедутся сюда на зимний праздник.
То, что я прочла в библиотеке, засело в сознании занозой: кто-то из семейства Биго вынес кровь из хранилища. Ничего из ряда вон – зачастую борьба за власть оборачивалась многоходовыми интригами, в которых зачастую запутывалось с десяток невиновных,
