– Тот, кто это затеял, использовал вас, чтобы подставить меня, – его спокойный голос не вязался с жуткой правдой, от которой по телу шел мороз. – Поэтому я запрещал вам отходить далеко от дома. За вами не следили, Луиза, вас охраняли. Ваша смерть – под заклятием или без него, сыграет моим врагам на руку. Я пригласил вас в театр, потому что надеялся их спровоцировать.
Я даже всхлипывать перестала, забыла о красных глазах и задрала голову.
– Почему вы не сказали об этом сразу?
– Потому что я вам не доверял.
Не доверял? Значит, сейчас все-таки доверяет?
– Что же заставило вас изменить свое мнение?
– Ваша нелогичная глупая выходка, чуть было не стоившая вам жизни. Если это была игра – браво, но я склоняюсь к другой версии.
– Значит, Фрай прав, – я горько усмехнулась, – я действительно все испортила.
– Не только вы. Я тоже.
Я воззрилась на него в немом изумлении.
– Вудворд. В тот вечер я был слишком зол, чтобы задуматься и остановиться. Я проверял их, они проверяли меня. Как я к вам отношусь.
Так вот почему на следующее утро он был такой злой!
– Думаете… Гр… – я чуть было не сказала Грэг, но вовремя прикусила язык, – граф с ними заодно?
– Возможно.
Заметив, что я собираюсь что-то еще спросить, Винсент покачал головой.
– Надеюсь, я утолил ваше любопытство. А заодно и желание лезть в эту историю.
Как по мне, так я уже влезла в нее по самые кончики ушей, только волосы торчат из-под мутной водицы, а иногда встают дыбом и с надеждой тянутся к звездам. С надеждой на что, хотелось бы знать. Что все эти заговоры и прочие радости жизни обойдут меня стороной? Или про то, что они обойдут стороной его?
– Граф Вудворд написал мне письмо, – неожиданно призналась я, – с искренними извинениями. В театре мне было нехорошо, но он действительно вел себя странно. То, что случилось там, на него очень непохоже. Так что в какой-то мере я даже могу понять Фрая.
Уголок губ де Мортена неприязненно дернулся.
– Винсент, я правда хочу помочь. Я не так бесполезна, как может показаться. Если бы вы позволили…
– И думать забудьте.
Он неисправим. Странно, но сейчас об этом думалось легко, без раздражения.
Не совсем отдавая себе отчет в том, что делаю, я подалась вперед, провела пальцами по его щеке, коснулась губами губ и едва слышно прошептала:
– Спасибо, что верите мне.
Какое-то время он молча смотрел на меня, а потом привлек к себе, целуя так, что перехватило дыхание. Заставляя забыть обо всем: о том, как я здесь оказалась, о пульсирующем болью узоре и о том, почему мы с ним считали друг друга врагами. Да и было ли такое когда-то? Ведь сейчас все мое существо отчаянно стремилось к этому сильному властному мужчине, державшему в руках не только мою свободу, но мою надежду. Надежду на что?..
11
– Что заставило вас так поступить, юная леди?
Мне снова шестнадцать, и снова август. Знойное, долгое, удивительно жаркое лето – такое случилось впервые за всю мою жизнь. Лето, которое никак не желает заканчиваться: мне казалось, самый пик жары пришелся на июль, но я ошибалась. Здесь и сейчас нечем дышать, капельки пота сбегают по спине, от духоты темнеет в глазах, а за окнами плывет зыбкое ленивое марево полудня, в котором плавится наш небольшой сад. Я стою в гостиной отцовского поместья, сцепив руки за спиной, – бледная, напряженная и готовая драться за свою жизнь и свое будущее.
– Винсенту Биго нет до меня дела, – решительно говорю я. – Поэтому я не видела причин оставаться.
– Винсенту! – Мачеха всплескивает руками. – Луиза, вы должны говорить – маркизу Биго, и относиться к будущему супругу с должным почтением! Если маркиз не откажется от помолвки после вашей выходки.
– Надеюсь, что откажется! Не хочу всю жизнь провести с человеком, которому я безразлична! Так я ему вчера и сказала.
Мачеха – миловидная, светловолосая пышечка – из тех, которые до старости выглядят очень молодо, вскрикивает, откидывается
