только высокой наукой занимались.
– Вы еще не видели… – начал Штольц, но Сербин перебил его.
– Вполне достаточно, – он посмотрел на навигатор, постучал пальцем по запястью. – Странно.
– Здесь железо со всех сторон, заземленное. Клетка Фарадея, так сказать, мертвая зона, – захихикал Штольц. – И, да, пока не забыл: раз поребрик, два поребрик, и бордюр, и бордюр, – пропел он на мотив полузабытой детской песенки.
– Э-э? – поднял бровь Сербин. – Ну, вы пойте, а мы пошли.
– Нет, нет, вы сейчас пройдете вон в ту дверь, в подсобку, и там подождете, пока не решат, что с вами делать. Юноша, обеспечьте выполнение! В подсобку их. Пока живыми.
Андрей отошел от нас на пару шагов и достал из-под куртки весьма приличного калибра «глок». На секунду я задумался, как он его прятал, и только потом до меня дошло, что целится он в нас.
– Он вас не слышит, – сказал Штольц. – Подчиняется только мне.
– Зомбанули! – ахнул я.
У меня неплохая подготовка, но с ним не справлюсь, даже с безоружным.
– Молчать! – рявкнул гадский профессор. – Или вам прострелят ноги.
В подсобке оказалось холоднее, чем в зале с замороженными людьми. Клацнул засов на железной двери. Я подсветил навигатором, его заряда должно хватить на пару часов. Выключателя не нашел, наверное, он был снаружи.
Сербин тоже включил подсветку и пошел вдоль стеллажей, заставленных пустыми банками, свернутыми в кольца кабелями и связками труб. Подсобное помещение оказалось не маленьким, оно примыкало к стене большого зала и тянулось метров на двадцать, если не больше. У внешней стены увидел округлые сосуды, похожие на большие бутыли с высоким толстым горлышком. Дьюары, вспомнил я.
– Жидкий азот, – подтвердил мою догадку Сербин. – Если облить дверь, металл станет хрупким. Но если за дверью стоит Андрей, то далеко мы не уйдем.
– Жалко парня. Хреново его стажировка закончилась.
– И началась не очень-то хорошо. Причем для всех нас. Гной явно из Департамента течет, а то и бери выше. Кто-то ведь знал, что стажеров не вакцинируют…
Холодно, однако. Я прошелся вдоль стены, согреваясь. Вскоре мог без подсветки, лишь слегка касаясь стеллажей, чуть ли не бегом двигаться туда-сюда, пока, не рассчитав шаги, не врезался в стопку пластиковых листов, прислоненных к торцевой стене. На шум подошел Сербин.
– Если их домиком сложить, будет теплее, как в палатке? – спросил он.
Мы перетащили несколько листов на свободное место. Когда они закончились, я на миг включил подсветку, в поисках еще чего- нибудь полезного. Глупо захихикал.
– С тобой все в порядке, Олег? – забеспокоился Сербин.
– Более чем в порядке, Сергей Викторович. Подойдите, если не трудно.
Он подошел и недоверчиво уставился на фанерную дверь. На всякий случай сходил к стеллажам и прихватил увесистый обрезок металлопластиковой трубы. Толкнул дверь ногой. Заперто. Тогда я примерился выбить ее плечом, но Сербин потянул ручку на себя, и дверь, слабо скрипнув, открылась.
Очередной коридор, цепочка тусклых светодиодов под потолком. В конце еще одна дверь, только снятая с петель и прислоненная к перилам на лестничной клетке. Вверх уходили ступени, заваленные досками и мешками со строительной смесью. Поднимались долго и осторожно. Преодолев завал из бочек с красками, мы вышли к обычной офисной двери из матового стекла без замка. А вот напротив ее оказалась тяжелая стальная конструкция со сканером и цифровым набором, один в один двойник той, что вела в котельную.
Я ворвался в комнату, готовый огреть обрезком трубы любого, кто встанет у нас на пути. Пусто. Окно, забранное решеткой. Оказывается, уже вечер. Стало быть, конец рабочего дня.
Окно! Что с навигатором? Есть связь. Сербин качает головой:
– Погоди. Группе поддержки из Питера до нас минут десять-двадцать, но пока долетят, пока разберутся, что к чему… Сигнал могут перехватить или заблокировать. Неясно, кто по нашу душу доберется раньше. Так что подкрепление не придет, и подмогу не пришлют. Пока обойдемся своими силами.
Заходить в соседнюю комнату я не спешил. Осторожно сдвинул ленту жалюзи и сквозь прозрачную перегородку углядел под потолком шарик видеокамеры. Пока я соображал, как незаметно проскочить, послышалось знакомое жужжание двигателей. Кто-то
