холодца. Папа Буслаев, переживавший утрату холодца острее прочих, полез под диван восстанавливать справедливость, да почему- то там и сгинул. А потом все услышали, как он рыдает под диваном, оплакивая свою нелегкую жизнь.
– Я женился множество раз, но никто меня не любил! Никто меня не ценил! – страдал он.
– Не обращайте внимания! Наверное, мой котик залез ему на спину! – успокоила Дафна побледневшую Зозо и с помощью Эди стала выволакивать папу Буслаева за ноги.
В общем, прощание затянулось, и когда Дафна наконец оказалась на улице, ни Мамзелькиной, ни Мефа у подъезда она не обнаружила. Пока Дафна, стараясь найти для Буслаева оправдание, тихо сопела и гневно толкала локтем рюкзак с заточенным котом, послышался визг тормозов.
Рядом, распугивая голубей, лихо затормозил алый «Порше». Стекло отъехало, и Дафна увидела Варсуса. Дафна с удивлением разглядывала машину. Подобные игрушки, да еще соответствующего цвета, были скорее во вкусе Прасковьи.
– Садись! Подброшу! – крикнул Варсус, распахивая дверцу.
Дафна села, ощущая смутную тревогу. Примостила на коленях рюкзачок с котом. Она не забыла еще недавний разговор с Аидушкой. Варсус выскочил, чтобы пристегнуть ее ремнем и захлопнуть за ней дверцу.
– Большое спасибо, – сказала Дафна.
– Да не за что! – отозвался Варсус.
– Какое «не за что»? Маленькое?
– Ты о чем?
– Да ни о чем. Просто на «больше спасибо» всегда бывает маленькое «не за что».
Дафна сидела впереди, а за ее спиной висел аккуратный пиджачок, пахнущий чем-то смешанным: не то духами, не то одеколоном.
– Это твоя машина? – спросила Дафна.
– Ну как тебе сказать… – уклонился от ответа Варсус. – Все в этом мире временно. Хорошо, что я в свое время выучился водить… Ты знала, что суккубы ездят на машинах?
– Нет, – сказала Дафна. – Хотя, с другой стороны, почему бы нет?
– Вот и я не знал. Причем нагло так ездят! Представляешь, толкнул меня на пешеходном переходе бампером под коленки и принялся орать, что я медленно перехожу! Орать! На меня! Суккуб! Пришлось вытряхнуть его из машины и заточить в багажник!
Варсус не без удовольствия погладил ладонью кожаную оплетку руля.
– Хотя, возможно, это был и не суккуб… – добавил он с некоторым сомнением. – Тот бы уже давно удрал, радуясь, что живой остался, руну-то я забыл начертить, а этот вон… до сих пор пинается… Злится, негодуй он эдакий!
Дафна ощутила дрожь сиденья. Кто-то правда бился в багажнике, раскачивая машину.
– А если… – начала она.
– Да, не суккуб! Похоже, обознался я маленько… Ну ничего. После отпустим и извинимся, – продолжал пастушок. – В конце концов, мы стражи света! Мы защищаем его покой… Что ж он так барабанит-то? Воздуха в багажнике полно, да еще продуктов целая сумка! Лежи себе спокойненько и кушай майонез!
Варсус выехал со двора и встроился в поток. Бронзовые крылья висели у него на шее у всех на виду, как стражи света редко их носят. Причем висели не на шнурке, а на медной цепочке, которая почти не блестела, покрытая чем-то густым и застывшим. Но пастушка это, казалось, не смущало. Изредка он бросал на крылья инспектирующий взгляд и, убеждаясь, что они на месте, самодовольно ухмылялся.
– Куда мы? – спросила Дафна.
Варсус оглянулся на нее. Улыбка его была мягкой, но Дафне не понравилась, потому что глаза пастушка не улыбались, а насмехались.
– Скоро увидишь. Сегодня все дороги ведут в одно место, – сказал он, совершая тройной обгон по встречке и яростно сигналя, чтобы его впустили в поток.
Дафна, ездившая еще с Мамаем, вынуждена была признать, что Варсус как водитель мало чем от него отличается. Лишь однажды он остановился на перекрестке, точно для того, чтобы мимо них стремительно пронеслась белая, прижатая к земле спортивная машина, за рулем которой восседало юное чудо в полосатом шарфике.
– Эх! Красиво полетела! – одобрил Варсус.
– А? Что? Это до встречи с первым «Запорожцем»! – рассеянно отозвалась Дафна.
Одновременно с ее словами впереди послышался резкий сигнал и сразу после него звук, известный в народе как «радость
