– Может, близость первохаоса? – предположил Арей.
– Все может быть… – признал Мировуд. – Потом он умер и очень быстро превратился в прах. Просто на глазах.
– А дарх? – невзначай спросил Арей.
– Что?
– Ну у стражей, говорят, бывают дархи. Сосульки такие на шее. Ты сохранил его дарх?
Мировуд удрученно развел руками.
– Я не имею привычки брать чужое. Добрая сторона души мне этого не позволяет, – сказал он и быстро встал. – Ну что? Если ты поел, можем трогаться. Я выведу тебя на дорогу.
По лесу волхв шел первым. И как двигался! Не только веточки не хрустели у него под ногами – каким-то образом он ухитрялся держаться в границах света и тени, которые здесь, в чаще, постоянно менялись.
Один раз Мировуд остановился возле причудливо кривого, опушенного множественными отростками ствола ивы и практически слился с ним. Арей, на секунду отвлекшийся, прошел мимо и только тогда заметил волхва, когда тот опустил руку ему на плечо.
– Да, – сказал мечник. – Хорошо, что мы не встретились с тобой в лесу. Ты незаметнее дриады.
Мировуд довольно улыбнулся:
– Лес мой дом. Я могу найти здесь пищу зимой, под проливным дождем остаться сухим и спрятаться на поляне с единственным деревом толщиной в палец.
Правда, не от всех волхв был способен скрыться. Арей заметил, что за ним стайкой держатся мушки. Временами то одна, то другая ныряла Мировуду за шиворот и исчезала там.
– Издержки бессмертия. Температура тела другая… То-се. Некоторые мухи считают, что я… как бы правильно сказать… не совсем жив! – неохотно объяснил волхв.
– Яйца откладывают? И как? Новые мухи выводятся? – не удержался Арей.
Волхв не обиделся.
– Не успевают. Я съедаю их еще личинками, – серьезно ответил он и внезапно, прислушавшись, бросился на землю, припав к ней лицом.
Арей последовал его примеру. Потом не удержался и поднял голову. Над лесом пронеслись две крылатые женщины. Обе страшные, красногубые, с торчащими клыками. Одна из них зацепилась волосами за ветку. Прядь волос, оторвавшись, зашипела. К ногам Арея упала мертвая змея.
Мировуд поднялся на ноги не раньше, чем обе крылатые женщины унеслись.
– Напрасно ты высунулся, – сказал он, опираясь на посох. – Могли заметить. Их взгляд превращает все живое в камень.
– Горгоны? – спросил Арей.
– Они самые. Фено и Эвриала. Еще у них есть родная сестра, Медуза. Говорят, она чуть посимпатичнее, но лично я ее не встречал.
У медленной лесной речки, громко хохоча, расчесывали зеленые волосы три русалки, в кустах же напротив что-то подозрительно потрескивало. Мировуд поднес к губам палец, подкрался и громко свистнул. Из кустов выскочил сатир. Высоко подпрыгивая и пристукивая в воздухе копытами, он кинулся было атаковать, выставив козлиные рога, но, разглядев, что Мировуд не один, шарахнулся в лес и побежал с таким треском, словно катилось деревянное колесо, заполненное в пустотах сухим горохом.
Русалки лениво сползли по песку и, плеснув хвостами, скрылись под водой.
– А ведь они знали, что он за ними наблюдает, – сказал Арей.
– Ясное дело, знали, – презрительно отозвался Мировуд. – Не люблю я русалок! Хвосты у них селедкой пахнут, а волосы тиной… Рыбу они опять же сырую едят. Рыба еще живая, а они грызут ее. Хоть бы прикончили… Вот дриады – те другое дело. В солнечный день выйдет дриада на поляну, раскинет руки – и всю ее с головы до ног покроет ковер из бабочек. И откуда только они берутся? И огромные бабочки, и совсем мелкие, и синие какие-то светящиеся.
Внезапно волхв наклонился. На хвое отчетливо был виден след.
– Явно что-то тащили. И тяжелое! – сказал он.
Мировуд обогнул куст, спустился в овражек, и почти сразу они увидели четверых. Все они сидели на корточках и, наклонившись, что-то жадно разглядывали. Услышав за спиной шорох, чутко повернулись. Выдержка у четверки была завидная. Трое остались сидеть. Один неторопливо встал, разминая ноги.
– Ты их знаешь? – тихо спросил Арей.
– Нет, – так же тихо ответил Мировуд. – Залетная какая-то банда. Перейдут границу, дел натворят – и назад. Первохаос
