– Ну, в наших краях полно монстров. – Он еле заметно кивнул на пару в углу. Миниатюрная женщина взяла салфетку, обмакнула в стакан с водой и теперь энергично стирала алые пятна с сыновних губ и подбородка. Сын смущался. – Мы живем в глуши. В сводки новостей попадаем, только если исчезает какой-нибудь турист или скалолаз – ну, или умирает голодной смертью. Большой мир вообще не помнит, что мы тут есть.
Появились бараньи отбивные – с гарниром из переваренного картофеля, недоваренной моркови и чего-то бурого и мокрого – в прошлой жизни, предположил Тень, это, возможно, было шпинатом. Тень начал резать отбивную ножом. Доктор взял свою руками и принялся жевать.
– Вы сидели, – сказал доктор.
– Сидел?
– В тюрьме. Вы были в тюрьме. – Он не спрашивал.
– Да.
– Значит, умеете драться. Способны кому-нибудь наподдать, если придется.
– Если вам надо кому-то наподдать, – сказал Тень, – вам, пожалуй, нужен не я.
Человечек усмехнулся, раздвинув жирные серые губы.
– Я убежден, что вы. Я же просто спросил, не обижайтесь. Ну, в общем. Вот
– По-моему, ничего общего с монстрами, – возразил Тень.
– Боюсь, это не совсем удачная шутка. Местное чувство юмора. О моем следует предупреждать на въезде. Внимание: чокнутый старый доктор. Болтает о монстрах. Простите старика. Не верьте ни единому моему слову. – Мелькнули прокуренные зубы. Доктор Гаскелл вытер рот и руки салфеткой. – Мора, нам тут понадобится счет. Я плачу за обед молодого человека.
– Сейчас, доктор Гаскелл.
– Не забудьте, – сказал доктор Тени, – завтра утром в холле, в четверть девятого. Не позже. Они люди занятые. Если вас не будет на месте, они просто уедут, а вы упустите полторы тысячи фунтов за одни выходные. И премию, если они останутся довольны.
Послеобеденный кофе Тень решил выпить в баре. В конце концов, там камин. Он надеялся, что тепло согреет ему кости.
За стойкой бара возился портье Гордон.
– У Дженни выходной? – спросил Тень.
– Что? Нет, она просто нас выручала. Помогает иногда, если народу слишком много.
– Ничего, если я подброшу в камин еще полено?
– Не стесняйтесь.
«Если шотландцы так обращаются со своим летом, – подумал Тень, припомнив афоризм Оскара Уайлда, – они и вовсе лета не заслуживают».
Вошел лысый. Нервно кивнул Тени. Тень кивнул в ответ. Кажется, у лысого не было вообще никаких волос – ни бровей, ни ресниц. Он походил на младенца – какой-то незаконченный. Может, болеет, подумал Тень, а может, побочный эффект химиотерапии. От лысого пахло сыростью.
– Я слышал, что он говорил, – заикаясь, произнес тот. – Сказал, что я монстр. И моя мама тоже. У меня уши хоть куда. Мало что упускаю.
Уши у него действительно были хоть куда. Прозрачно-розовые и торчали на голове, как плавники огромной рыбы.
– У вас прекрасные уши, – сказал Тень.
– Подкалываете? – Голос у лысого сделался обиженный, а лицо такое, будто он вот-вот полезет драться. Он был всего дюймом ниже Тени, а Тень – человек крупный.
– Если это значит то, что я думаю, – нет, в мыслях не имел.
Лысый кивнул:
– Это хорошо. – Он сглотнул и помялся. Может, надо сказать что-нибудь примирительное, подумал Тень, но лысый продолжил: – Я тут не виноват. Это все шум. Сюда же приезжают, чтобы спастись от шума. И от людей. А тут все равно людей толпа. Убрались бы вы все восвояси и перестали бы так ужасно шуметь, а?
В дверях появилась его мать. Нервно улыбнулась Тени и поспешила к сыну. Потянула его за рукав.
– Полно, полно, – сказала она. – Не заводись по пустякам. Все хорошо. – Глянула на Тень по-птичьи, будто успокаивая. –
