Я не хотел делать ей больно и поэтому перестал делиться с ней мыслями, попытался зацеловать их, сделать вид, что это шутка, просто неудачная…
Но это было уже не важно. В выходные она ушла от меня.
Мне очень ее не хватало, мне было тоскливо и больно. Но жизнь продолжалась.
Дежавю появлялось все чаще. Мгновения запинались, сбивались и повторялись. Иногда повторялись целые утра. Однажды потерялся день. Время как будто распадалось.
А потом я проснулся однажды утром, и снова был 1975 год, мне опять шестнадцать, я после адского дня в школе смылся и отправился на призывной пункт ВВС рядом с арабской закусочной на Чэпел-роуд.
– А ты большой парень, – сказал офицер на призывном пункте. Я думал, он американец, но он сказал, что канадец. Он носил большие роговые очки.
– Да, – сказал я.
– И ты хочешь летать?
– Больше всего на свете. – Я как будто смутно вспомнил мир, в котором забыл, что хотел летать, и это было странно – все равно что забыть свое имя.
– Хорошо, – сказал человек в роговых очках. – Пожалуй, придется нарушить правила. Но ты оглянуться не успеешь, как взлетишь.
Так и произошло.
Следующие несколько лет промчались, как в ускоренной съемке. Я словно провел все эти годы в самолетах различных моделей, втискиваясь в крошечные кабины, где мне всегда было тесно, и переключая тумблеры, слишком мелкие для моих пальцев.
Мне дали допуск к работе с закрытыми материалами, потом допуск к работе с секретными материалами, по сравнению с которым первый допуск – просто ерунда, а в итоге – допуск к работе с совершенно секретными материалами, какого не было даже у премьер-министра, и к тому времени я уже пилотировал летающие тарелки и другие летательные аппараты, которые передвигались без каких-либо видимых средств поддержки.
Я познакомился с девушкой по имени Сандра, а потом мы поженились, потому что женатые сотрудники жили в семейном квартале неподалеку от Дартмура, в славненьких домиках на две квартиры. Детей у нас не было: меня предупредили, что, вероятно, радиоактивное облучение выжгло мне все гонады, и я рассудил, что, если учесть обстоятельства, не стоит заводить детей – не хочется плодить чудовищ.
В 1985 году ко мне пришел человек в роговых очках.
Жена уехала к маме. У нас не все ладилось, и она решила недельку пожить без меня, чтобы «вздохнуть свободно». Сказала, что я действую ей на нервы. Но если я кому и действовал на нервы, то только себе самому. Я как будто все время знал, что должно произойти. И не я один: похоже, все знали. Мы словно ходили во сне, как лунатики, в десятый, двадцатый, а то и в сотый раз.
Мне хотелось все рассказать Сандре, но я откуда-то знал, что лучше не надо: что если заговорю, я ее потеряю. Впрочем, похоже, я все равно ее терял. В общем, я сидел в гостиной, смотрел «Трубу»[52]по Четвертому каналу, пил чай и всячески жалел себя.
Человек в роговых очках вошел как к себе домой. И посмотрел на часы.
– Ага, – сказал он. – Пора отправляться. Полетишь на «ПЛ-47». Последней модификации.
Даже людям с допуском к совершенно секретным данным не полагалось знать о «ПЛ-47». Я раз десять летал на прототипах. Она с виду похожа на чайную чашку, а летает, как корабль из «Звездных войн».
– Наверное, надо оставить записку Сандре? – спросил я.
– Не надо, – сухо ответил он. – А сейчас садись на пол и дыши. Ровно и глубоко. Вдох, выдох. Вдох, выдох.
У меня и мысли не было возразить ему или не подчиниться. Я сел на пол и начал дышать, медленно, вдох, и выдох, и выдох, и вдох, и…
Вдох.
Выдох.
Вдох.
Резь. Мне в жизни не было так больно. Я задыхался.
Вдох.
Выдох.
Я кричал, но я слышал свой голос, и это был никакой не крик. Я слышал только тихий булькающий стон.
