накрывая мою хрупкую, надломленную службой и ссылкой психику. — Тебе что, жить совершенно неохота? Или у тебя инстинкт самосохранения полностью отсутствует? То сбегает, то ножом в офицера полиции тыкает, то сует самое ценное под нос. Ты хоть понимаешь, что я едва тебя не изнасиловал?
— Лучше бы изнасиловал! — Девчонка зло потерла задницу, вставая. — Так хоть была бы возможность расслабиться и получить удовольствие. Но вязать себе руки я не позволю! Сдохну, сбегу, тебя загрызу, но рабой не буду!
— Чертова еврейская ирландка! — Я сунул веревку в карман рюкзака. — Попытаешься сделать глупость — еще раз выпорю!
— Не буду. Клянусь. — Шейла еще раз потерла задницу и радостно улыбнулась.
Но мне внезапно стало не до того. Я услышал скрип снега под чьими-то широкими лапами.
Поймав удачно проходящий над нами спутник (нет, маловато группировка! Вон, коптер пропустил из-за этих витков!), я уже привычно приблизил картинку и почуял, как сердце в пятки уходит.
— Лезь на дерево, быстро! Кому сказал! — Шейла попыталась что-то удивленно вякнуть, но у меня совершенно не было настроения играть в крав-магу, и я забросил ее как раз до нижних веток, примерно на три метра. Девка успела вцепиться в одну из них и сейчас материла меня сверху. — Еще выше лезь, дура!
А сам вскинул винтовку, пытаясь успокоить ходуном ходящие руки. Черт, куда он же делся? Как корова языком слизнула!
Из небольшого овражка, левее того места, где я ждал, вымахнула огромная коричневая туша и огромным прыжком сократила расстояние до десяти метров.
Грохнул выстрел, и попавшая в плечо пуля сбила медведя с шага, заставив запнуться и дав мне шанс на перезарядку. Еще выстрел, рывок рычага вперед, на себя… и в открытый затвор падает хорошая шапка снега. И клинит винтовку.
— Как говорил Конфуций — прыгай быстро и останешься жив, — отбросив винтовку и залетая на соседнее дерево рядом с сосной Шейлы, пробурчал я. — Ох-ох, твою же мать!
Ревущий разъяренный медведь ростом в холке с меня, сейчас, встав на задние лапы, становится больше пяти метров ростом. А лапой достанет еще выше. Вот подо мной страшный удар лапы обломил толстую ветвь. Дерево вздрогнуло, а от медвежьего рева с него чуть иголки не осыпались, да и я с Шейлой едва не брякнулись. Девушка, похоже, уже охрипла от постоянного, на грани возможностей, крика.
Бах, бах, бах!
Пули из моего длинного револьвера рвали морду гиганта, но, похоже, его этим не остановить. Хотя, я так думаю, что ему не привыкать к таким ударам, в этих местах огромные медведи не редкость. И они ребята совершенно не мирные, постоянно промеж собой дерутся. Эти мягкие свинцовые пули просто рвут мышцы и шкуру, но никак не пробивают толстенный череп. А по глазам никак попасть не могу. Нет, просто так моя стрельба не прошла, медведь сидит на жопе и трясет башкой, орет, но вот снова кидается на дерево.
От сильнейшего удара сосна едва не свалилась, я выронил перезаряжаемый револьвер и вцепился в ствол. Медведь подпрыгнул и попытался достать меня лапой, но ему не хвалило полметра, не больше.
— Есть! Вспомнил! — Я выдернул из-за пазухи дерринджер, в стволах которого лежали патроны с бронзовыми пулями. Переломив пистолетик, я вытащил патроны, а саму крохотную стрелялку просто кинул в медведя. Чего он, впрочем, и не заметил.
Бах! Бах!
Это мой второй револьвер, короткоствольный тейлорс, плюнул в морду шатуна парой горячих пуль, заставив того снова отступиться. А я поспешно вытряхнул из барабана револьвера пару горячих гильз и вставил на их место патроны с бронзой. Звонко прокрутился барабан, щелкнул курок, вставая на боевой взвод.
Бах!
Огромный, злющий медведь просто лег у сосны, пару раз дернув лапами. И затих.
Наступила очень странная для леса, почти полная тишина, если не считать сипения Шейлы. Охрипла девица напрочь, похоже. Какое-то время я обессиленно сидел на ветке, обняв душистый ствол, прижавшись щекой к смолистой и шершавой коре. А потом, убедившись, что медведь точно труп, спрыгнул на землю.
Подойдя к винтовке, в первую очередь открыл затвор и вытряхнул из потрохов оружия спрессованный снег, помешавший дослать патрон. После чего поработал рычагом, выбрасывая и досылая патроны. Убедившись, что винтарь работает нормально (и дав себе зарок поискать более надежную систему, да хоть мосинку с собой таскать в такие выходы), я зарядил марлин, собрал валяющиеся в снегу патроны и, обтерев их платком, вставил в ячейки поясного патронташа. Надо, кстати, бандольеро из сидора
