– Но если бы я не была провидцем, тогда всё сложилось бы иначе. Нас разделили бы с самого начала, и ему не пришлось бы так отчаянно сражаться против меня, беспрестанно доказывая, что он – Альфа. Он вырос бы совсем другим человеком.
– Так что ж, это твоя вина? То, что ты – провидец?
– Не то я хотела сказать. Но мне сложно объяснить, – я откатилась от него. – Нам надо поспать.
Мне приснилась Исповедница, и я проснулась от собственного крика. В темноте я не сразу поняла, где нахожусь. Кип лежал рядом и пытался меня успокоить. Под нами шумела река и словно вторила его мягкому шепоту.
– Прости, плохой сон.
– Все в порядке. Все хорошо.
Я кивнула в темноте. Дыхание постепенно выравнивалось.
Он продолжил:
– То есть, конечно, за тобой гонится твой близнец, и наверняка с целой армией своих приспешников, и сама ты прячешься где-то посреди утеса с полуголым чужим мужчиной, потерявшим память. Но в остальном всё прекрасно.
Я засмеялась.
– Спасибо за поддержку.
– Всегда пожалуйста. – Он перекатился на спину, и я вслед за ним.
Над нами, точно крыша, свисали корни деревьев, сквозь них мерцало звездами ночное небо. И над всем этим я чувствовала недремлющее око Исповедницы, ее алчущий разум пытался найти меня. Казалось, само небо давило всей тяжестью ее пристального внимания.
– Я продолжаю видеть во сне Исповедницу, – сказала я ему. – С тех пор, как мы сбежали. Порой я думала о ней, в камере. Иногда она являлась в видениях, и это всегда ужасало, но сейчас я чувствую её постоянно.
– Ты думаешь, она ищет тебя?
– Я это знаю. Чувствую ее присутствие на мысленном уровне, как она выискивает нас силой своего разума.
Кип приподнялся на локте.
– Присутствие? Она знает, где мы?
– Думаю, что нет. Пока нет. Но она ищет, постоянно.
Мне вновь вспомнилось помещение, которое я узрела в нашу последнюю встречу, когда попыталась проникнуть в голову Исповедницы ее же способом. Она тщательно скрывала то место, увитое проводами, – так же, как я прятала Остров. И вспышка гнева, когда я сумела заглянуть в ее сокровенную тайну, подтверждала значимость этого места. Но что это за помещение и почему она так ревностно его скрывала?
Я почувствовала, как парень снова устроился рядом со мной.
– Я благодарю небо, что ты – провидец, но, не пойми меня неправильно, я тебе не завидую.
Никто не позавидовал бы провидцам. Альфы презирают нас, а остальные Омеги – сторонятся. Провидение, как мне кажется, самая тяжкая ноша. С ранних лет постоянно сталкиваясь с осколками прошлого и будущего, пронзавшими мои дни и ночи, я подчас теряла чувство времени и места. Кто бы стал завидовать сломленному рассудку? Я снова подумала о безумном провидце из Хэйвена и его беспрерывном бормотании.
– А ты? – спросила я. – Тебе снились сны, там, в резервуаре?
– Мне помнится одно: всё то время, что находился в резервуаре, я отчаянно желал, чтобы это оказалось сном и чтобы он скорее закончился. Много раз я терял сознание и затем вновь приходил в себя. Но когда спал, мне снился резервуар, и когда пробуждался, то снова видел его. – Он сделал паузу. – Сейчас мне вообще ничего не снится, и это чудесно.
– Почему, как думаешь, ты – единственный, кто не спал? В резервуаре, я имею в виду.
– Не знаю. Как уже говорил, я не всегда находился в сознании. Но даже когда приходил в себя, не сказал бы, что сознавал всё четко и ясно. Я не мог или почти не мог двигаться. И почти ничего не видел. Большую часть времени там было темно. Иногда я подплывал ближе к стеклу и мог различить другие резервуары, а порой и людей, которые там плавали.
Где-то неподалеку проворковал голубь.
– Ты напугала меня, когда проснулась вот так, с криком, – признался он в конце концов. – Думаю, быть провидцем – это бремя, раз видения приходят совсем не по желанию.
– Ты тоже напугал меня, когда я увидела тебя впервые. Хочу сказать, всё то зрелище, конечно, ужасало, но, когда ты открыл глаза, я чуть не закричала.
– Это бы большой роли не сыграло, учитывая, сколько ты наделала шуму, когда разбила резервуар.
