Напоив лошадей, солдаты повели их в нашу сторону. Человек с мечом наклонился, чтобы поправить стремя, и на мгновение его голова оказалась на одном с нами уровне, всего в десяти футах. Я крепко зажмурилась, будто это могло сделать меня невидимой. Когда же осмелилась вновь открыть глаза, увидела то, что напугало меня больше, чем его длинный меч. В пятачке грязи на травянистой тропе, рядом с передними копытами лошади виднелся след босой ноги. Нечеткий, только слабое углубление от пальцев и пятки ноги Кипа. Но теперь, когда я его заметила, отпечаток, казалось, прямо бросался в глаза. Когда человек нагнулся, я приготовилась бежать. Хотя на что мы могли надеяться, убегая от троих вооруженных всадников? Собственное дыхание напоминало безумное трепыхание мотылька. Солдат отступил на шаг. На миг я подумала, что, возможно, он и не заметил след, но затем мужчина наклонился еще раз, ниже. Я снова зажмурилась и схватила руку Кипа. Всё кончено. Мысленно я уже видела себя в резервуаре. Вернее, нас обоих.
Когда открыла глаза, солдат все еще стоял, низко склонившись, и тщательно осматривал копыта лошади, одно за другим. Потом извлек камешек из одного копыта, выпрямился и сплюнул на землю.
Они запрыгнули в седла с непринужденной элегантностью и умчались так же быстро, как приехали. С тех пор, как мы свернули с тропы, Кип выглядел подавленным. Хоть я и чувствовала неотступное внимание Исповедницы с самого начала побега, но встреча с солдатами была для него более реальной.
– Они не прекратят нас преследовать, – сказал он той ночью. Это был не вопрос, поэтому я не стала отвечать. – И куда мы отправимся? Сперва я думал только о том, чтобы убежать от Виндхэма как можно дальше. Но «дальше» – это не место, не цель и не направление.
– Мы бежим не просто дальше, – возразила я. – Мы направляемся на Остров.
Признаться, я и сама этого не осознавала, пока не произнесла вслух. Как и не понимала, что Кип пойдет со мной. Но в те ночи, когда мне не снилась Исповедница, я видела Остров, скалистый утес в бушующем море. С тех пор, как покинули Виндхэм, мы держали путь к далекому берегу в юго-западной стороне. Я не знала, шли ли мы в этом направлении, ведомые счастливой случайностью, или всё это время нас вело моё провидение.
Кип уже слышал об Острове. И в целом выяснилось, что он обладал довольно обширными знаниями о жизни. Резервуар оставил удручающую пустоту лишь там, где дело касалось его личности. Поэтому он знал об Острове, но ровно столько, сколько знала и я до того, как стали являться видения о нем. Поэтому он полагал, что все рассказы об Острове – всего лишь миф о райском пристанище для Омег, такой же несбыточный, как и слухи о заморских землях, потерянных после взрыва.
Но как только я рассказала ему о своих видениях, Кип поверил в то, что Остров существует, ни на минуту не усомнившись. Меня тронуло такое безоговорочное доверие.
– Так Совет и вправду ищет его? – спросил он. – И уже давно?
Я кивнула, вспомнив допросы Исповедницы об Острове. Челюсти непроизвольно сжались при мысли о ее глазах, буравивших меня насквозь, о силе ее разума, что сдавливала мой рассудок, точно веревка на шее кролика.
– А учитывая, что нас и так преследуют, ты считаешь благоразумным отправиться в то место, которое они разыскивают?
Я сморщила нос.
– Знаю, на первый взгляд это кажется безумным риском. Но они не стали бы искать его, не будь он так важен. Если мы хотим выяснить, для чего Совету резервуары, или попытаться собрать воедино то, что случилось с тобой и другими, то люди, которые могут помочь нам в этом, находятся, как я думаю, на Острове.
Той ночью мне приснилась Исповедница. Она возникла внезапно, такая же реальная, как дерево, под которым мы с Кипом приютились на ночлег. С откоса, поросшего мхом, она взирала на нас с холодным безразличием, памятным мне по нашим встречам в камере. Лишь клеймо пылало на ее бесстрастном лице. Она стояла над нами в ярком свете полной луны. Не имело смысла ни бежать, ни кричать, ни прятаться. Казалось, она всегда находилась здесь, совсем рядом, только мы были настолько глупы, что не понимали этого. Когда я встретилась с ней взглядом, моя кровь будто заледенела в жилах.
Я проснулась от боли в руках и уж потом осознала, что Кип зовет меня и трясет за плечо. Я скребла грязь, вонзая ногти в землю и в гнилую кору бревна, под которым спали. К моменту пробуждения я успела вырыть яму в шесть дюймов глубиной, а обломанные ногти смешались с грязью и трухой. Вдобавок я издавала животный вопль ужаса, который и самой казался чуждым теперь, когда сон окончательно развеялся.
Кип склонился надо мной, все еще сжимая плечо. Он притянул меня к себе, пытаясь утешить и унять рвущийся крик. Я медленно выдохнула, успокаивая дрожащее тело, и прижалась лбом к его голове. Я ощутила кожей отметины его клейма, точно наши шрамы отражались друг от друга как в зеркале.
– Всё в порядке, тсс, все хорошо, – бормотал он.
