– А ты считаешь, что мне нужно было пойти с ним?
– Нет! Конечно, нет. Но мы могли бы просто уйти. Совсем необязательно было бить его и привлекать к нам внимание.
Я топнула по земле ногой.
– Он был отвратителен.
– Не спорю, но он такой – не единственный, мало ли с кем мы еще столкнемся, так что нам стоит держаться в тени и не лезть на рожон.
Я промолчала.
– По крайней мере, пусть в следующий раз он даст обещанную монету, а потом уж мы сбежим.
Мне пришлось развернуться, чтобы хлопнуть его по плечу правой рукой.
Мы пошли вверх по переулку. За ставнями мерцал свет каминов и ламп. Переулок вывел на довольно широкую улицу, где толпился народ. После стычки на рынке я чувствовала себя неуютно среди людей. Этот толстяк – первый, кто заговорил с нами с момента побега, если не считать криков в деревне Альф, где мы украли лошадей. Прежде я не слишком задумывалась о том, как мы будем снова приспосабливаться к миру. Здесь, на оживленных улицах города, нас все так же терзал голод и преследовали солдаты. Запах еды, доносившийся отовсюду, лишь обострял наши страдания. Но, по крайней мере, нам не встречались солдаты, хотя на некоторых стенах мы видели плакаты: «Солдаты Совета – защита общества», «Беженцы, Совет позаботится о вас», «За уклонение от уплаты налогов – наказание: тюремное заключение», «Сообщайте о нелегальных школах Омег за вознаграждение». Последнее объявление заставило нас усмехнуться. Совет расклеивал плакаты в городе, где, как предполагалось, все жители должны быть неграмотными. Мы заметили, что многие плакаты были сорваны, а от некоторых остались лишь клочки бумаги на гвоздях.
В нижней части улицы возвышалось большое здание с распахнутыми ставнями. Из трубы вился дымок. Над дверью, на крючке, висела, покачиваясь, лампа, а у порога на перевернутом ведре сидела женщина и курила трубку. Я взглянула на Кипа, он кивнул и пошел за мной.
– Прошу прощения, – начала я, но женщина ничего не ответила, лишь выпустила облако дыма из трубки. – Вы – хозяйка гостиницы? Мы не могли бы выполнить какую-нибудь работу для вас за еду и ночлег? Всего на одну ночь?
Женщина снова выпустила облако дыма, будто бы в знак согласия. Я едва сдержалась, чтобы не закашляться. Затем она поднялась, убрала трубку и шагнула на искривленных ногах в дом, приглашая нас войти следом.
– Это не гостиница, – сказала она. – Но я здесь хозяйка, и думаю, что для вас работа найдется.
Мы поблагодарили ее и вошли в дом. Несмотря на кривые ноги, передвигалась она очень проворно. Мы очутились в освещенном свечами зале с низким потолком, но почти сразу женщина распахнула ногой дверь в другую комнату, куда нас и завела. – Давайте. Снимайте своё тряпьё, оба.
На этот раз Кип выступил первым.
– Нет, нам такая работа не нужна. Извините, но вышло недоразумение.
Женщина в ответ лишь рассмеялась, когда он, взяв меня за руку, хотел пройти мимо нее.
– Не глупите. Это не публичный дом. Но если вы думаете, что в таком виде сможете подойти к моей кухне, то ошибаетесь. Раздевайтесь, сейчас мой повар принесет вам воды.
Она вышла, захлопнув за собой дверь. Кип посмотрел на меня.
– Дверь не заперта. Мы можем уйти?
– Думаю, что здесь нет ничего страшного. То есть я чувствую, что с этим местом всё хорошо.
– Но ты не знаешь, что это?
Я покачала головой.
– Если нас тут накормят, то мне почти все равно, что это такое.
Через дверь мы услышали, как она отдала кому-то приказ, и спустя несколько минут в комнату вошла молодая женщина в красном платке. В руке она несла ведро, которое выплеснула в круглую деревянную ванну, что стояла у камина. Она сделала еще три ходки, бросив Кипу брусок мыла, когда зашла в последний раз.
– Хозяйка сказала, что вам это понадобится, и судя по вашему виду, она права.
Нам так хотелось поскорее помыться, что мы не стали дожидаться, когда вода согреется полностью. Кип дал мне мыло и сел спиной к ванне. Я разделась и вошла в тепловатую воду. Ванна оказалась довольно глубокой, так что если бы я поджала колени к груди и легла на спину, то полностью погрузилась бы под воду.
Мне хотелось поблаженствовать, но острые выпирающие кости отзывались болью там, где упирались в стенки ванны, поэтому я села и начала мыться. Мыло в чуть теплой воде мылилось очень плохо, но я скребла кожу, счищая слои грязи, пока она не стала
