– Выслеживают нас?
– Да наверняка! Зачем бы ещё им подкрадываться, если не атаковать в удобный момент? Наверняка ждут разрыва колонны, чтоб быстро разобраться с меньшей частью и уйти.
– В этом нет нужды, – зло процедил Роннар сквозь зубы. – Мы так растянулись, что нас можно начинать безнаказанно есть с хвоста. Значит, придётся прямо сейчас собраться группой и ждать нападения.
– Погони всех крестьян со скотом на один край – и так будешь знать, откуда последует удар. Бестии возьмутся за них первым делом, они ведь тоже на охоте. Это понятно, им нужно пропитание. А мы успеем подготовиться, например, перестроить бойцов, или что там будет нужно сделать.
– Тебе наживку-то не жалко?
– А с чего мне их жалеть? Я – воин, а они – чужая добыча, не более. Ты же не думаешь, что от них может быть толк в этом походе? Считаешь, они начнут сопротивляться? Сомневаюсь. Они будут стоять и ждать, пока их станут резать.
– К чему ты всё это говоришь?
– Чтоб ты верно понимал ситуацию. Я же сейчас вроде как твой советник. Сподвижник. Нет?
Принц криво усмехнулся и, чтоб не соглашаться, отвернулся: поискал взглядом Килана. Его видно не было, но надо было что-то предпринимать прямо сейчас. Бестии наверняка нападут до того, как бойцы подготовятся, но это же не повод вообще отказываться от подготовки. Пришлось окликать каждого, кто мог слышать и передать сообщение по цепочке. Роннар громко отдал распоряжение, и бойцы стали стягиваться поближе друг к другу и подготовили оружие.
И именно эта громогласность оказалась ошибкой, потому что распоряжение услышали и беженцы тоже. Они немедленно запаниковали, заметались, хватаясь то за одно, то за другое, дёргая коней и коров, и совершенно не думая о том, насколько сильно они мешают своим же потенциальным защитникам. Бойцы, которые отвыкли от подобного поведения, стали натыкаться на них, падать, беситься и вдохновенно орать угрозы, и их уже не хватало на то, чтоб внимательно смотреть по сторонам.
И, разумеется, в этот самый момент враг повалил из лесу так густо, будто действительно сидел там и ждал, когда же добыча примется мешать сама себе.
Роннар едва слышно выругался и погнал коня им навстречу, мысленно успокаивая себя, что Килан обязательно сообразит, что от него требуется, и сумеет навести порядок. Его же поборническое дело – сражаться с бестиями единолично, а не пытаться строить геометрию и последовательности боя, хоть это тоже чрезвычайно важно. Но он не умеет успокаивать паникующих людей. Он не знает, что им нужно крикнуть и чем пригрозить, чтоб они перестали путаться под ногами. Может быть, Килан знает.
А ещё принц краем глаза отметил, что Годтвер уже вступил в бой в другой стороне, и вроде бы справляется со своим делом. Он успевал зычно распоряжаться окружающими, и те его слушались. Любопытно. Роннар успокоился и начал сражение чуть в стороне от коллеги. Конечно, из двух человек нельзя построить надёжный заслон, и вряд ли от их искусности будет значимый толк. Но что могут, они сделают.
Для принца бой получался самым что ни на есть обычным – он расчистил себе место, пока находился в седле, а потом спешился, и тут уже пошёл работать обеими руками по одной из привычных, давно усвоенных схем. Надёжное средство, чтоб в одиночку расправляться с группами врагов, но не окажется ли так, что заученная последовательность боевых действий однажды погубит его?
Ему и раньше приходила в голову мысль, что если бестии за столько столетий смогли изучить поборническую тактику (а для разумных существ такое вполне возможно, ведь всё время существования института поборничества их боевые приёмы не менялись), в какой-то момент поборники могут быть пойманы на каком-нибудь слабом месте своего финта, и погибнут все. Разумеется, если бестии вообще отыщут в этих схемах уязвимое место. Допустим, чудовищам из Тусклого мира такое по плечу. Роннар не представлял. Он владел всеми поборническими приёмами, но не способен был просмотреть их последовательность звено за звеном, как книгу, потому что пускал их в ход только бессознательно, и в этом была его сила.
Но и слабость, получается, тоже.
В бою для любого поборника главное – вообще не задумываться над своими действиями, иначе понятно что случится: один сбой в идеально отлаженной схеме – и бойцу конец. Поэтому, задумавшись и осознав опасность этого, принц немедленно перешёл из системы атак в глухую оборону. Мысль, подчинившись воле, отступила, зато появилось время оглядеться по сторонам. Увиденное порадовало мало. Он-то держался как должно, и Годтвер тоже, и ещё несколько групп, которые сплотились вокруг или между телег, потому что так было проще отбиваться.
Всё остальное представляло собой абсолютный и чудовищный хаос. Больше всего неразберихи исходило, конечно, от переселенцев. Нет, выходцы из болота не рвались сражаться, пожалуй, что даже наоборот – охваченные ужасом, они искали место
