грузом. Тут хватило бы и десятка, ведь бестии не ездили верхом, от них можно было просто ускакать.
В Далгафорте принц узнал, что отряд Шевела отнюдь не единственный, который явился в Иоману предложить ему собой распоряжаться. Тут ждали разные командиры – и совсем молодые, и уже пожившие, и те, кто смотрел на сына покойного короля с фанатичным восторгом, и те, кто определённо сомневался, поборник, пусть и принц, способен будет эффективно вести войну. Были такие, которые сразу понравились Роннару, и такие, которые не смогли расположить его к себе. Но вмешиваться в устоявшийся порядок вещей правитель-поборник не спешил. Он понимал, что это не дело, и удержался от того, чтоб сразу сместить не понравившихся, заменить их своими людьми.
И припомнился ему в этот момент почему-то именно Годтвер с его: «Тебе надо учиться командовать».
Он прав. Пока ещё – только учиться, и многому.
Каждую ночь принц засыпал с надеждой и даже просьбой, чтоб ему приснилось что-нибудь полезное в новых обстоятельствах. Например, сон об управлении войсками или землями был бы очень полезен. Или о том, как следует возрождать едва не погибшее княжество, как правильно наладить сбор налогов и торговлю – да хотя бы о том, что вообще в нынешнем положении требуется срочно, а что пока ждёт! Да, все эти знания к поборничеству не имеют отношения, но они ведь необходимы! В мыслях своих Роннар обращался с мольбой к отцу, которого никогда не видел и знал о нём лишь то, что и остальные.
Но ответа, разумеется, не было. Изредка снились сны об исцелении или приёмах боя, по большей части мелких, потом был пространный и очень полезный сон о работе в паре с другим поборником. Но он только породил бесплодные надежды на большее, которые так и не сбылись. Осознавая, что чуда не происходит, и он для магии Двух миров остаётся всего лишь поборником, увы, не более, Роннар всё-таки ждал – вот сейчас, ещё совсем чуть-чуть… Чуть-чуть – и он дождётся признания от самой сути королевской, то есть божественной власти Лучезарного. И магия начнёт обучать его высокому искусству управления.
Каким-то образом же принцы и принцессы этому учатся! Раз Пламя приняло его, младшего незаконнорожденного королевского сына, в число наследников трона, то должно же оно как-то это продемонстрировать. Хоть как-то!
Он ждал, понимал, что не дождётся, и знал, что нельзя ему разочаровываться. Теперь он был окружён множеством людей, и большинство держалось только уверенностью, что в его лице само могущество Лучезарного снизошло на Опорный. Положение было настолько трудным, что казалось, будто только лишь божественная сила или волшебство могут спасти людей Срединного мира и их привычный образ жизни.
Только дай слабину – и люди могут усомниться в нём. Может быть, это даже разрушит фундамент обороны против бестий, которую он только-только начал возводить. Ответственность, которая ложилась на плечи Роннара ощутимым, всё растущим грузом, начинала ему активно не нравиться. Но что поделаешь, если шея уже в хомуте!
– Я думаю, им можно предложить отвоёвывать Арисфорт самим, без меня, – сказал он Аригису, когда встретился с ним.
Тот посмотрел очень сумрачно – значит, что-то обдумывал.
– Я могу к ним присоединиться.
– Ни в коем случае. Там же Годтвер! Пусть обходятся им одним, либо тогда присоединиться должен я. Ещё подумаю, может быть, поеду позже…
– Не стоит.
– Да, не стоит. Лучше бы они обошлись одним Годтвером.
– Кстати, сюда скоро приедет Раян.
– Тот самый поборник? Южанин? Лучший из них?
– Угум…
– Как он об этом сообщил?
– Никак. Просто я узнал, и вот, тебе говорю.
– А как ты узнал?
Аригис пожал плечами.
– Во сне. У меня, как у каждого из нас, есть своя ухватка. Ты, к примеру, лечишь, а Годтвер, как ты говорил, ловко работает в паре. А я могу искать наших. Могауд, кстати, тоже возвращается. Он был на востоке Предморья, сейчас направляется в Далгу.
– Что он там делал?
– Кажется, решал какие-то личные вопросы.
– Поборник?! В нынешние времена? Пламя пресветлое, не верю собственным ушам!
– А что такого? Мы ж тоже люди, – искренне удивился его собеседник. – У Могауда есть семья, он о ней волнуется, конечно. Мало у кого из нас есть семья, а ему повезло.
