Поражение, плен – все это не для него. Разве что господь совсем его оставит.
Хект отчаянно надеялся снова увидеться с Герис. Чем больше появлялось шансов на успех, тем сильнее он волновался за Анну и детей.
Была такая древняя поговорка: «Дети – заложники судьбы». А еще, к несчастью, заложники любого мерзавца, который сумеет до них дотянуться.
Уже через несколько мгновений после ухода Кейта Рука и Драго Прозека в комнате Хекта возникла Герис. Она едва не падала с ног от усталости.
– Знаю-знаю, – проворчала она, – в гробу отосплюсь.
– Надеюсь, ты видишь, есть ли кто тут, когда появляешься?
– Иногда. Но чаще не вижу. Если я отдохнувшая и выспавшаяся, могу появиться не до конца и оставаться невидимой.
– Ты буквально секунд на пять разминулась с Руком и Прозеком.
– Вышло бы неловко.
– Думаешь?
– Волнуешься, что они узнают?
– Именно. Волнуюсь, что вообще кто-нибудь узнает. Пока у нас огромное преимущество, но стоит кому-нибудь узнать – этому конец.
– Раздобудь себе ширму и таскай с собой. Как устроишься на новом месте – ставь ее в углу, тогда я смогу появляться за ней и исчезать незаметно, если в комнате кто-то есть.
– Может, так и сделаю. Какие новости?
– Тебе бы с людьми побольше времени проводить.
– Чего?
– Я-то уж знаю. Сплошные дела – так что можно обо всем остальном и не думать. У меня та же история.
Хект растерялся: раньше Герис так себя с ним не вела.
– Слишком ты часто бываешь с Девятым Неизвестным. Становишься на него похожа.
– Я, братик, плохая девочка.
И Герис приступила к долгому отчету, местами не слишком интересному. С момента их последней встречи она шпионила в десятке разных мест, включая бротский Кройс, лагерь Пинкуса Горта в дюжине миль от Антье, Зимнюю Усадьбу в Альтен-Вайнберге, Хоквассер. Даже ненадолго заглянула в Салпено, где Анна Менандская до сих пор пребывала в восторженном исступлении из-за вестей о павших под Кауреном королях. В Кройсе воцарилась паника, в Альтен-Вайнберге радовались, что Катрин наконец-то снова следует политике своего отца, в лагере Горта все застопорилось. Сам Пинкус готов был выполнить приказ, но его со всех сторон окружали посланники, эмиссары, члены Конгрегации и прочие несносные типы, каждый из которых объяснял, что именно ему следует делать.
Хотя вести от императрицы дошли только недавно, в Хоквассер уже несколько недель стягивали рекрутов – это происходило каждый год. Теперь эти солдаты выступили в соответствии с планом, который был составлен еще при Йоханнесе II. План этот ни для кого не был тайной: сначала основные силы имперцев перейдут Джагские горы, потом двинутся по Западному тракту на Брот и встретят сопротивление лишь на месте речных переправ.
Так в здешних местах наступали и оборонялись вот уже две тысячи лет. Так было, и так будет. Все определял характер местности.
– Ничего необычного, – заметил Хект. – Шума поднимут много, но наступать будут без особого рвения. Удалось подобраться к Безмятежному? Что он задумал?
– Подобралась так близко, что могла бы при желании к нему на коленки сесть. Дышала ему в затылок. Он решил, будто в его любимом крыле в Кройсе бесчинствует Остарега Злокозненный. И этот самый Остарега сильно невзлюбил нового патриарха.
– Какой такой Остарега Злокозненный?
– Один из первых «дурных» патриархов. Взял себе имя Милосердный Второй. Жуткий был тип, с благословения Господа члены коллегии проткнули его раскаленным добела прутом над винной бочкой. Чтобы крови не пролить.
– Могли бы просто удавить или утопить.
– Получилось бы не так наглядно. Личные счеты.
– Уж догадываюсь. И какой у Безмятежного план?
– Именно поэтому я его так и запугала: в том крыле, где бесчинствует призрак Остареги, располагаются хорошие тихие
