сравнивать ее с собой.
Так нечестно. Совсем нечестно! Эта девчонка – даже не человек.
– Думаю, Фебруарену казалось, – продолжал вознесшийся, – что он сыграл отличную шутку.
– Это в его духе. Иногда он ведет себя как дурак. Удивляюсь, что он не воспользовался ее наивностью.
– Кто знает? Может, и воспользовался. Это не имеет значения. В человечьем обличье Филлиас делает одно, а в своем собственном – другое. Я так и не смог угадать, какие у старика пристрастия, если в таком возрасте они вообще у него остались, но это бы потешило его чувство юмора. Каждый раз, принимая человеческий облик, Филлиас становится девственницей.
– Да это же просто!.. Ладно. Не знаю, что бы он подумал. Не особенно-то хочется разнюхивать, не извращенец ли твой старейший предок. Асгриммур, давай прекратим это обсуждать. Мне от таких разговоров не по себе.
– Тогда полезли в гору.
– Не поняла…
– Давай прихватим немного еды и отправимся исследовать Небесную Крепость. Тебе же любопытно?
– Конечно любопытно. Точно так же мне любопытно было бы понаблюдать, как опускается на дно корабль и тонут пассажиры.
– Странный ход мыслей.
– А я странная, – пожала плечами Герис. – Жизнь такой сделала. Смотрю на мир не под тем углом.
– Я подумал, что перед схваткой не помешает изучить будущее поле брани. Будет чем заняться, пока не вернутся остальные. Скоро зима. И когда она наступит, это будет на руку не нам, а Харулку.
– Не могу с тобой не согласиться.
Радужный мост был по-прежнему ярким и настоящим до звона. Герис перешла по нему безо всякого труда. В Обители Богов Модель напрямую не действовала, но Герис так часто пользовалась ею в срединном мире, что воспитала в себе недюжинную уверенность.
Следом за ней на мост ступил вознесшийся. Его пропасть тоже не страшила, а чего бояться: если и упадет, достаточно лишь сменить облик… Внезапный порыв ветра сбил Асгриммура с ног, в то же мгновение вознесшийся отрастил себе щупальца и ухватился ими за радугу, подтянулся обратно и превратился в огромную птицу. Последние несколько ярдов птица проскакала на одной ноге – в другой она сжимала штаны.
– Впечатляет, – заметила Герис, обратив внимание, что одно крыло у птицы словно бы недоразвито. – Когда я слышала все эти истории о людях, которые превращаются в зверей, то всегда гадала: а что происходит с их одеждой?
– Если торопиться, одежда потеряется. А так – можно позаботиться об этом загодя.
Оставаясь в облике двуногого создания, Асгриммур кое-как натянул штаны, потом окончательно стал человеком, но лишь на мгновение: изменились его ступни и торс, ноги стали напоминать львиные, а туловище покрылось густой шерстью.
Наверху было холодно.
– Вот бы взялась за тебя какая-нибудь полубогиня, – заметила Герис.
– Я мешок уронил. Вода здесь найдется, но вот есть нам нечего.
– Тогда приключение будет коротким. У меня есть один вопрос.
– Возможно, у меня найдется ответ.
Когда они вошли в ворота, Герис по некой неведомой ей самой причине направилась в сторону мертвого сада.
– У тебя не хватает… чего-то. То появляется, то исчезает. В человеческом облике у тебя всегда две руки и две ноги, а вот в другой форме одна конечность покалечена. Именно поэтому ты потерял рубашку и припасы.
– И другие ценные вещи.
– Но почему? В чем тут дело?
– Руки у меня нет и когда я человек. Но человеком не приходится тратить столько усилий, чтобы поддерживать обличье. Я могу создать иллюзию руки.
– Иллюзию? Но я видела, как ты пользуешься этой рукой.
– Видела? Точно?
– Хм… На самом деле – нет. Но что с ней стряслось?
– Когда я был безумным чудищем и жил высоко в Джагских горах, я напал на одного человека, который в отличие от остальных не запаниковал. Он-то и отсек мне руку. Неприятно, но полезно. Со временем боль пробудила те скудные остатки рассудка, которые у меня еще оставались. Боль от удара, да еще та беспощадная засада, в которой я едва не погиб.
