Хект узнал Ферриса Ренфрау и вознесшегося, а вот о приземистых, бородатых и до крайности волосатых коротышках, обряженных в кольчуги и шлемы и потрясающих острыми предметами, он слышал от сестры.
Безумие какое-то! Его же воспитали благочестивым праманином. Этого не может быть!
Вот тут-то Пайпер поднял глаза, увидел гору и, разинув рот, уставился на радужный мост и невероятно огромный замок.
К нему бочком подошла Герис и шепотом спросила:
– Ну как на этот раз? Лучше?
– Намного. Но это все потому, что ты меня поставила в середину. Пелла, стоять! Не смей даже думать о том, чтобы куда- нибудь…
Пелла присмотрелся к гномам и втиснулся обратно между Лилой и Вэли.
– Я его помню, – сказала Вэли, указывая на Ренфрау. – Он был в «Рыцаре жезлов».
Анна от изумления лишилась дара речи. Хект взял ее руку и крепко сжал, опасаясь, что женщина упадет в обморок или бросится бежать.
Герис всех представила: Феррис Ренфрау, создание из мифа, известное также как Отродье; Асгриммур Гриммсон, когда-то свирепый андорежский пират Свавар, а ныне одержимый и вознесшийся; Кор-бен Ярнейн Гьорсон, тоже создание из мифа, более известное как Корбан Железноглазый, наследный принц элен-коферов; позади Железноглазого – его отец Гьор и сын Медяк, а еще вот этот гном и вон тот гном (Герис тщательно вызубрила все их имена, к вящему изумлению элен-коферов).
– И Филлиас Пескадора, которая представляет морской народ, – внезапно дрогнувшим голосом объявила помрачневшая Герис.
Мора явилась неожиданно и притом в самом своем соблазнительном обличье, по причалу за ней тянулся мокрый след.
Анна изо всех сил стиснула ладонь Хекта, хорошо хоть не раненую руку.
Пелла уставился на мору с вожделением, а его сестры с первого взгляда возненавидели обнаженную морскую деву за ослепительную красоту.
А Филлиас и бровью не повела.
– Нужно заняться планом, – сказала Герис. – У многих из нас остались важные дела в срединном мире. Железноглазый, Асгриммур, побеседуйте с моим братом, пока я переговорю с Ренфрау.
Хекту страшно захотелось стукнуть сестру: она же специально вслух сказала, кто он такой!
Девятый Неизвестный отвел вознесшегося и Корбана Железноглазого в сторонку. По всему было видно, что они старые приятели. Хект почувствовал себя лишним. Он хоть и понимал, что так вышло не нарочно, но не привык быть на вторых ролях.
Герис хотела, чтобы брат стал свидетелем ее хитроумной затеи.
Хект решил, что он не против. Герис, как и Лиле, нужно, чтобы ее признали, чтобы позволили ей блеснуть. И она это заслужила.
Ему подумалось, что блеснуть тут захочется и еще кое-кому.
Но он ошибся: с Герис считались даже древние, именно на ней тут все и держалось, ее считали настоящей Убийцей Богов, несравненным героем, а Пайпер Хект – так, сбоку припека.
Герис настояла, что на гору должны лезть все.
– Но если Ветроходец уже сгинул, зачем стараться? – недоумевал Хект. – Почему бы просто не оставить их гнить в своем чистилище?
Неужели Герис покраснела? Щеки ее вроде бы покрылись румянцем.
– Думаю, нам удастся добиться кое-чего, если я доведу свой план до конца.
– И чего же? – спросил Пайпер, тщетно стараясь скрыть недоверие.
– Пайпер… Если все получится, я затолкаю в карманную вселенную Асгриммура те яйца с божественными душами, освобожу его от преследующих сущностей и, быть может, сумею привлечь на нашу сторону могущественные Орудия Ночи.
– Э-э-э… Что?
– Быть может, получится заставить кое-кого из Старейших нам помогать в обмен на свободу.
Герис рассказала Пайперу о пленных богах и описала каждого в подробностях – о них ей поведали гномы, знавшие богов лично. К Старейшим (всем, кроме двоих) элен-коферы любви не питали.
Хект хмыкнул и нахмурился. Замысел Герис казался ему слишком невероятным, хотя здорово было бы заполучить могучее Орудие, которое в случае чего сожрет богона и не подавится.
Анна стояла рядом и почти ничего не понимала. Пайпер и сам понимал едва-едва, да и то потому только, что Герис раньше
