и сослуживцам, что все это – заговор страховых агентов? Кто ей поверит? Страховой агент, обладающий сверхъестественной силой, продал им медицинскую и зубоврачебную страховку, затем предложил страховку от проблем с законом, а когда они отказались, наказал их, каким-то чудом внушив подружке Лилли, что Хант ее изнасиловал? Просто смешно! Даже ей смешно – хотя она точно знает, что все так и есть.
Бет торопливо позавтракала, оделась, накрасилась. Глядя на себя в зеркало, вдруг поняла, что, как ни странно, привыкла к серебряным зубам. Конечно, они ей по-прежнему не нравятся, она будет счастлива, когда заменит их нормальными, белыми, однако по крайней мере она уже не думает о них каждую минуту. Не боится выходить на улицу или идти на работу оттого, что рот у нее похож на мечту рэпера.
Теперь ей есть о чем беспокоиться и кроме зубов.
Угловатый небоскреб из бетона и стекла – самое высокое здание в Тусоне, где располагалась «Томпсон индастриз» – смотрел на нее мрачно, неприветливо. Бет припарковалась на стоянке для служащих и несколько минут сидела в машине, набираясь храбрости перед тем, как войти в здание. В окно она видела, как мимо, болтая и смеясь, идут Гэри Барнс и Эми из бухгалтерии.
Вытерев вспотевшие ладони о юбку, Бет дождалась, пока двери лифта закроются за ними, и только после этого вышла. Готовясь к неприязненной встрече, она повторяла себе: ничего не надо принимать на свой счет, все это результат махинаций страховщика. Бет вошла в лифт, нажала двенадцатый этаж. На табло замигали цифры, двери с мелодичным звоном растворились, и Бет шагнула в привычную толкучку и суету своего отдела.
Да. Знали все.
Бог знает, откуда пришла дурная весть, но коллеги расступались перед ней, как перед прокаженной. Все разговоры смолкали при ее приближении. Очень прямо, ни на кого не глядя, Бет миновала ряд прозрачных закутков, ксероксную, фотолабораторию, стараясь не замечать устремленных на нее враждебных взглядов, не слышать злых слов, жалящих в спину.
Вошла к себе в кабинет.
Закрыла дверь.
Повернула ключ в замке.
И разрыдалась.
IV
Сквозь зарешеченные окна сочилось серое пасмурное утро.
За завтраком в столовой к Ханту подсел невысокий пухлый человечек, с виду похожий на бухгалтера. Поставил с ним рядом свой поднос и спросил негромко:
– Купили страховку?
Хант оторвался от холодного тоста и яиц всмятку, удивленно расширил глаза.
– Я сидел за два окна от вас, разговаривал с женой. Видел вас со страховщиком.
В столовой было жарко и душно, но Хант вдруг почувствовал, что мерзнет.
Человечек наклонился к нему.
– Я – Дел. Занимаюсь… А, спросите лучше, чем не занимаюсь!
Хант прочистил горло.
– Как вы узнали, что он страховой агент?
– А как, вы думаете, я сюда попал?
Такой ответ Хант и ожидал услышать, и все же мороз пробрал его до костей.
– Меня зовут Хант. Хант Джексон. Меня обвиняют… – Тут он осекся и тревожно поглядел вокруг. Пока, вероятно, никто здесь не знает, в чем его обвиняют; скорее всего, только поэтому он еще не собирает с пола свои зубы. – Скажем просто: я здесь тоже из-за него.
– Так я и знал, так и знал! – закивал Дел. – А что случилось? Не заплатили взнос?
– Нет, – ответил Хант. – Не стал покупать страховку от проблем с законом.
– Страховка от проблем с законом? Ух ты! Мне он такую не предлагал! И как она работает?
– Если б я ее купил, не оказался бы здесь.
– Ну да. Конечно. – Дел фыркнул, глотнул холодный кофе. – И что он вам теперь предложил? Вы согласились?
– Страховку от осуждения, – ответил Хант. – Да, наверное, соглашусь. Если предложит еще раз.
– А теперь отказались? Почему?
– Он оскорбил мою жену. То есть начал задавать такие вопросы…
