магии дыма? Она опирается на представление, организацию и силу внушения.
Рисана, склонив голову набок, смотрела на него до тех пор, пока Куни не почувствовал неловкость и не опустил взгляд, не устояв перед выразительными карими глазами.
– Что случилось? Я сказал что-то не то?
– Нет, но, к сожалению, мама умерла. Ты бы ей понравился.
– Неужели?
– Она всегда говорила, что мир не будет устроен правильно до тех пор, пока власть имущие не начнут состязаться друг с другом за то, чтобы оказывать поддержку слабым, а не наоборот.
Куни рассмеялся было, но тут же его лицо стало серьезным.
– В словах твоей матери много правды.
– Такой был ее девиз повелительницы дыма: «Доставлять радость и вести за собой».
Рядом с Рисаной Куни вспомнил свое детство, когда его жизнь была простой, и это позволило ему расслабиться.
Он не понимал, как много политики было в его жизни. Каждое слово, каждый жест имели несколько смыслов, которые ему приходилось отслеживать. Кого все время повторял, что король постоянно находится на виду и говорит даже в те моменты, когда хранит молчание. Люди наблюдают за ним, делают выводы из того, как он сложил руки, как слушает – или не слушает, – как скрывает зевок или пьет чай. И в головах окружающих рождаются бесконечные интриги, одна сложнее другой.
Куни не мог не признать, что иногда ему это нравилось и у него неплохо получалось.
Джиа, хоть и по-своему, тоже была мастером в этой области. Она давно снискала себе уважение, ее одобрения и поддержки искали, в поступках пытались увидеть тайный смысл. И хотя их сердца объединяла удивительная связь, позволявшая понимать друг друга так, как это удавалось не многим, всякий раз, когда оказывались вместе, они продолжали эту игру, разгадывали шарады и искали в словах тайный смысл.
Рядом с Рисаной Куни не испытывал напряжения. Она говорила то, что думала, и легко проникала в смысл его уклончивых ответов. Стоило ей взмахнуть руками, и у Куни возникало ощущение, что туман в его голове рассеивается. Исчезла нужда в лести, обмане и лжи. Рисану не интересовали интеллектуальные игры, без которых его общение с Джиа стало бы невозможным. Рисана сразу распознавала ложь, и Куни казалось, что сама она всегда говорит правду.
Только рядом с этой удивительной женщиной Куни понял, какой утомительной была до сих пор его жизнь. В существовании короля Куни не оставалось места для юноши, который испытал небывалый подъем, заметив некогда летевшего по небу человека.
Рисана не рассказала ему всей правды о своем таланте, который серьезно отличался от способностей ее матери. В то время как та умела оказывать влияние на зрителей, пока дым притуплял их чувства, Рисане лучше удавалось прямо противоположное: очищать разум тех, кто находился под воздействием дыма. Именно она выводила их из лабиринта, после того как вдоволь повеселятся, и показывала, что чудовища, которых они видели, не настоящие.
Она могла манипулировать при помощи дыма сердцами и сознанием людей, заставляя сомневаться в очевидных вещах, однако гораздо больше ей нравилось делать прямо противоположное.
Даже не прибегая к помощи дыма, Рисана всегда с легкостью разговаривала с людьми – талант позволял ей видеть их истинные желания, как бы они ни пытались их маскировать. В большинство случаев она не вмешивалась – ведь обычно люди старались выглядеть достойно, – но порой приходилось. Если она понимала, что кто-то нуждается в ее вмешательстве, то словами, песнями и многозначительными паузами показывала то, что видела сама, делая таким образом самый ценный подарок: помогая принять правду.
Как только люди понимали, на что она способна, ее начинали избегать: кому понравится обнажать перед кем-то свою сущность.
Однако ее мастерство имело пределы.
Рисана обнаружила, что некоторые сердца остаются для нее закрытыми. Она не могла понять, чего хотят их обладатели или чего боятся, и не знала, враги они или друзья.
– Я боюсь за тебя, – встревожилась мать, когда Рисана поделилась с ней этим открытием.
– Почему? – удивилась девушка.
– Ты никогда не научишься ориентироваться в темноте, как простые люди.
Мать обняла ее и больше ничего не сказала.
