— Если вы были вне помещения, почему ты решил, что это мама напала на ведьму? Скорее уж наоборот.
Со стороны отца донесся глубокий вздох. И он отвел взгляд.
— Видишь ли, твоя мама всегда отличалась неуступчивостью. И у нее были идеи, не совсем… правильные. Я не относился к этому серьезно, считая, что все это чисто женские причуды. И, вероятно, в этом моя вина. Я закрывал глаза на многое, полагая, что со временем все решится само собой. Но тебе я должен признаться: она симпатизировала Отступникам. Пусть глубоко в душе, но… Я опасаюсь, что кто-то из них повлиял на нее, подтолкнув к нападению.
— Это бредовые и ничем не подкрепленные домыслы! — фыркнул я, выражая презрение к подобным «аргументам», очерняющим память моей матери. — Скорее, это ведьма уничтожила мою мать. Дядя нам обязан!
— Увы, сын, это не все. Накануне смерти твоя мама прямо заявила мне, что намерена положить конец любой угрозе, которая может лишить тебя возможности стать Владыкой. Сказала и об артефакте. Но я снова не отнесся к ее словам всерьез.
— А Владыка, он мог подозревать что-то?
— Думаю, брат ни о чем подобном не подозревает. Он доверял нам, опираясь на связывающие нас семейные узы.
Все это — отговорки для слабых. Мой гнев лишь усилился, требуя немедленного выхода.
— Ты говорил о желании Владыки обсудить увеличившиеся беспорядки? Что ж, передай ему, что предпочтительнее заняться выявлением и устранением их причины. Я покидаю острова! — Мой голос звенел от яростного рыка, тело дрожало, предупреждая о близости оборота.
И видя, что рассказ о матери и давно погибшей ведьме вызвал в душе бурю чувств, которые неминуемо переродятся в жажду убийства, я поспешил скрыться.
ГЛАВА 14
Что-то больно укололо руку, и тут же еще и еще… Множественные неприятные точечные уколы испугали. Взвизгнув, открыла глаза, пытаясь понять, что происходит.
Лежу на траве. Вокруг деревья. А по моей ладони ползают муравьи. Сознание, вопреки моему недоумению, фиксировало окружающую реальность.
Где я? Приподнимаясь, задалась я вопросом и тут же замерла, сообразив, что для начала неплохо бы понять. Кто я?
Полина — тут же всплыло из глубин сознания. И… все.
Где я? Зачем? Почему? Ответов на эти вопросы так легко обнаружить не удалось. При этом я отчетливо сознавала окружающую действительность: примерно середина дня, дремучий лес, а я в совершенно неподходящей одежде, явно не по сезону. Зябко поежившись (вокруг было по-летнему зелено, но особого тепла не ощущалось), осторожно поднялась на ноги. Осмотревшись и вслушавшись в тихий шелест леса, поняла, что не представляю, в каком направлении двигаться — все четыре стороны света казались одинаково дикими и далекими от цивилизации.
Вдруг подумалось: «Совсем как в детстве!»
Ах!
О своем детстве я тоже помнила. Вроде бы… И о семье. А вот о том, что было потом и почему я сейчас в одиночестве нахожусь в лесу, — нет. Странная какая-то амнезия.
Потоптавшись на месте, решила двигаться, ориентируясь по солнцу — так, чтобы оно, прорезая яркими лучами листву высоких деревьев, было все время перед глазами. Не стоять же на месте.
По ходу движения поняла, что самочувствие скверное: идти трудно, голова кружится и слегка пошатывает. А еще нестерпимо ноет сердце, словно предупреждая о беде или оплакивая утрату. И ощущение то ли тревоги, то ли страха лишь усиливает странное состояние. Что мне вообще делать сейчас, представляла с трудом. И тут…
Почувствовала, что на меня кто-то смотрит! Непонятно, откуда взялась моя уверенность, но… Присела, для вида поправляя ремешок абсолютно не подходящих для прогулок по лесу босоножек, и максимально осторожно огляделась.
Никого.
Но странное ощущение не покидало, заставляя еще больше укрепиться в желании двигаться, скрыться. Сама не заметила, как,
