– На столе была. А потом уж гляжу – нет. Наверное, Настя её с собой захватила, когда к врачу поехала. Кирилла завтра выписывают…
Климов прошёл по комнате, оглядывая разложенные на диване и столе вещи, сердито сдёрнул со стула шторы, но под ними ничего не оказалось. Ящики и полки шкафов были пусты. Только на балконе покачивалась от лёгкого ветерка выстиранная футболка да в ванной обнаружился небольшой пакетик с грязным бельём. Ни кольца, ни книги Настя в квартире не оставила.
– Куда она поехала?
Марина так испугалась – может, его грозного тона, а может, перспективы увольнения, – что не могла вымолвить ни слова. Её нижняя губа дрожала, позвякивали зажатые в трясущихся пальцах ключи. Климов забрал связку, сунул в карман пиджака и угрожающе повторил:
– Куда она поехала?
– В больницу к сыну, – ответила, чуть не плача, Марина. – А потом хотела со старой квартиры вещи забрать.
– Толик, отвези Марину Яковлевну домой, а потом пулей сюда.
Ярцев кивнул и взял под локоть совершенно растерявшуюся компаньонку.
– Пройдём вниз, пожалуйста.
А Климов снова обошёл гостиную, сбрасывая со стульев, дивана и столов бельё и подушки.
Ничего.
Он с трудом сдерживался, чтобы не позвонить Велене и не спросить ещё раз, как выглядела колдовская книга. Или на что было похоже украденное колечко.
Ерунда, конечно, ему хотелось услышать чарующий голос прекрасной женщины. Голос настоящей колдуньи…
Но звонить не стал.
В последний момент застеснялся, как подросток, подумал, что ведьма над ним посмеётся, и не стал.
Хотя очень хотел.
Убедившись, что в квартире нет ни книги, ни кольца, Климов с трудом дождался возвращения Ярцева и отправился на старую квартиру Насти. Домчались пулей, не обращая внимания ни на камеры, ни на полицейских… Точнее, повезло – полицейских не встретили.
Приехали, поднялись…
Соседка Насти, студенточка лет двадцати, пискнула и отпрыгнула, когда на вопрос: «Вы к кому?» – Кирсанов просто надавил плечом, и все трое вошли в квартиру. Поняла, что лучше не светиться, и спряталась в ванной.
Молодец. Не дура.
А вот Настя оказалась дурой, потому что попалась.
Услышав шум в прихожей, девушка поняла, кто явился, бросила сумки и попыталась запереться в своей комнате, но тоненькой фанерной двери хватило одного хорошего пинка, чтобы слететь с петель.
Кирсанов остался у входной двери, следя за тем, чтобы студентка не вылезла из ванной, а массивный Толик облапил Настю, не позволяя ей вырваться. Игнат же постоял у сломанной двери, брезгливо изучая нищую обстановку, потом посмотрел на бывшую, на её одежду и с усмешкой прочитал:
– «Дольче вита»… – помолчал и добавил: – Размечталась.
– О чём я мечтаю, тебя не касается.
– Не касалось, пока ты не заявилась к матери.
– Мне нужна была помощь. И сначала я позвонила тебе.
– Я запретил тебе ходить к матери.
– Да плевать я хотела на твои запреты.
Он ударил девушку в скулу. Не ударил, а так – отвесил обидную и не очень болезненную пощёчину. Отвесил без особого желания, потому что вот эта, новая Настя, отвечающая жёстко и даже хамски, ему нравилась – своей резкостью, яростью, злостью в глазах, жизнью, в конце концов. Перед ним стояла женщина, а не пришибленное существо, но… Но пришлось ударить, потому что она не имела права так себя вести при Ярцеве.
Ударил.
Девушка закусила губу, но промолчала, с ненавистью глядя на Климова.
А тот поднял с пола сумку, вывалил вещи на пол и расшвырял ногой.
– Где книга? Где кольцо?
