Я не горел желанием, чтобы рылись в моих вещах, но скрывать мне было нечего, и упираться рогом – это вызвать к себе ненужное внимание. Представители закона в Риерте ребята довольно нервные. А недопонимание никому из нас совершенно не нужно.
– Будьте любезны.
Он провел меня через зал в небольшую комнату.
Здесь стоял стол, два стула, маленькая лампа с зеленым абажуром и открытый сервант, заваленный пыльными кипами бумаг. Было видно, что ими не пользовались со времен свергнутого дукса.
Тот, что был с собакой, оставаться не стал, передал меня на попечение двух товарищей – молодого капрала с веселыми карими глазами и коренастого сержанта, вертевшего в зубах зубочистку.
– Оружие есть, мистер Шелби? – спросил сержант, мельком глянув мой паспорт.
– Разумеется.
Он указал на вещмешок:
– Откройте, пожалуйста.
Я развязал тесемки.
– Садитесь, пожалуйста. Это не займет много времени.
Мне было интересно, что они рассчитывают там найти? Пачки цинтур с пометкой «Для повстанцев»? Или антиправительственные листовки? Остается лишь досадовать на шавку, которая не вовремя тявкнула и задержала меня.
Сержант вытащил из вещмешка стопку моей одежды, аккуратно положил на край стола, сунул руку на дно, выудил на свет длинный деревянный футляр с медной защелкой и распахнул крышку.
Пропавший из моего стола предмет внезапно вернулся к хозяину. Очень не вовремя. Хуже просто не придумаешь.
Капрал, оказавшийся очень проворным, уже направил револьвер мне прямо в лицо. Палец на спусковом крючке побелел от напряжения.
Смерть – вещь постоянная. Поэтому торопить ее по меньшей мере глупо.
– Спокойно, – сказал я ему. – Не надо нервничать.
Стул показался мне жестким и очень неудобным.
– Мистер Шелби, зачем вам «Якорь»? – вкрадчиво спросил сержант, нажимая на скрытую кнопку под столом. Он побледнел, как и его товарищ, было видно, что они оба на взводе, но за оружием не лез.
– Это не мое.
– Угу. – Жандарм не поверил. – Использование веществ, связанных с ингениумом, запрещено. Как и сами способности, если те не находятся на службе государства.
– Это ошибка. – Кажется, я единственный, кто сохранял спокойствие. – У меня нет никаких способностей.
Влип я знатно. Тут не поспоришь. Хотелось бы встретить того, кто подбросил мне ампулы. Вот уж с этим уродом я бы с удовольствием побеседовал.
Еще два жандарма с оружием в руках вошли в комнату. Ситуация принимала скверный оборот. Выход был лишь один, но я чертовски не желал его использовать. Когда переступаешь порог невидимого, ожидай последствий. Но если ты о них думаешь, то редко шагаешь за черту. Последствия – вот тот груз, что останавливает наши действия во многих вопросах.
Так что я не собирался ничего делать, хотя, подчиняясь мыслям, где-то в крови появились первые признаки моего второго
За моей спиной материализовалась тень, кривой клинок прижался к горлу, опасно вдавившись в кожу. Пистолет в руке капрала дернулся, было видно – еще мгновение, и он бы выстрелил, словно не ожидал появления владельца ножа.
Сержант откинулся на стуле и машинально оттянул высокий ворот мундира, словно именно ему, а не мне приставили к шее острый предмет.
– Обыщите его. – Голос над ухом оказался холодным и бесцветным.
Жандармы засуетились, капрал, поколебавшись, опустил револьвер.
– Потянешься за ингениумом, вскрою глотку, – пообещал незнакомец.
Я скосил глаза, но не увидел его. Он стоял прямо за мной.
«Стук» из наплечной кобуры, складной нож с деревянной рукояткой, кошелек, деньги, запасная обойма. Бумаги, которые находились во внутреннем кармане жилета – использованный билет первого класса на «Барнса Уоллеса» и погашенный чек Хенстриджа, – они не заметили.
