Здесь тяжело пахло металлом. Медью. Соленой медью. От смрада крови, слишком хорошо знакомого мне, становилось неуютно. Мюр закрыла нос и рот рукавом пальто, и мы поспешили пройти место, где кого-то недавно съели.
Улица, по которой мы теперь шагали, то и дело ныряла в темные дворы. Раньше тут находились маленькие магазинчики, лавочки, ресторанчики и торговые склады, оставляя для жизни лишь последние этажи низких, терявшихся по сравнению с соседними кварталами домов.
Первую странную круглую емкость я заметил еще двадцать минут назад, но она не шевелилась и не пыталась нас сожрать, примостившись возле дальней стены, так что я покосился на нее, и только. Но чем дальше мы забирались, тем больше в тихих двориках попадалось таких штук.
Наконец их стало столько, что они перегородили нам дорогу. Мюр равнодушно прошла мимо, протиснувшись между покатых предметов, отчего я заключил, что опасности они не представляют.
Вблизи их бока напоминали застывший клей – полупрозрачные, с массой наплывов и наростов. Материал показался мне мягким и податливым, точно незатвердевшая скорлупа.
– Что это за дрянь? – Я старался их не касаться.
– Контаги, – не оборачиваясь, ответила мне Мюр и, понимая мое молчание, произнесла совсем невесело: – Что? В газетах Королевства о таком не пишут? Большинство контаги выглядят именно так, Итан. Ты никогда не задумывался, что делают чудовища, запертые на острове? Чем питаются?
– Жрут друг друга.
– Такое случается. Но тогда бы их стало гораздо меньше. Порой их подкармливают с Большой земли – к острову приходят баржи со скотом. В первые годы программы «Город без контаги» правительство Мергена убеждало готовых к бунту, обеспокоенных родственников несчастных, депортированных сюда, что никто из попавших в Старую Академию не умрет голодной смертью. Еду забрасывали в кварталы регулярно, но… теперь так делают лишь от случая к случаю. Головастые ребята, работающие на Брайса, считают, что этого достаточно, чтобы поддерживать популяцию чудовищ.
Она обвела взглядом двор:
– Перед тобой форма спячки. Ученые утверждают, что так контаги могут существовать годами, до лучших времен, которые вряд ли когда-нибудь наступят. Мои знакомые рассказывают, что на улицах этих цист[81] гораздо меньше. Однако если заглянуть в дома Серой линии[82], то там все от чердаков до подвалов забито подобными штуками.
– Их так много? – поразился я.
– Болтают, что да. – Мюр постучала по мягкому боку. – Но не бойся. Они не проснутся, даже если под ними развести костер. Я не знаю, что может их разбудить. Им нечего есть, поэтому чудовища пребывают в кошмарах, а быть может, вспоминают прежнюю человеческую жизнь.
– Но спят не все.
– Не все, – согласилась она, неожиданно взяв меня под руку и ведя прочь. – Те, кто прибыл сюда недавно, или те, кого ты назвал львами. Они голодны и охотятся.
Луны скрылись, ушли к горизонту, оставив на посту мириады выточенных из льда звезд, забрав в собой большую часть ночного света. Но глаза привыкли к окружению достаточно, чтобы различать путь по улице, заросшей величественными кленами. Новую напасть мы заметили заранее и успели спрятаться в ближайшем доме, поднявшись на второй этаж.
– Не может быть, – сказал я.
Это были не контаги, а люди.
Трое волокли телегу, двигающуюся мягко и практически бесшумно. На ней, занимая лишь небольшую часть поверхности, лежал механизм с баком мотории и двумя слабо горящими бледными лампочками. Двое шедших впереди казались массивными, вырубленными из теней гигантами – компенсаторные системы, в которые они запаковались, придавали им вид неуклюжих страшил. Эта парочка все равно что ходячие броненосные крейсера. Их товарищ, чуть подотставший, носил за плечами рукотворный покатый горб.
Черт побери! У них тут целая армия на марше! У парня «Пугало»![83]
Еще трое, вооруженные винтовками, замыкали группу.
Они направились во двор, из которого мы совсем недавно появились.
– Солдаты дукса, – протянула Мюр, и стало понятно, что она мучительно что-то решает для себя. – Ну кто бы мог подумать!
– Надеюсь, у тебя нет желания высказывать свои политические взгляды этим ребятам?
