– …задаются римановой геометрией… существует три и только три возможности: плоское пространство, пространство постоянной положительной и отрицательной кривизны… … позволяет заключить, что каждый выброшенный кусок диффеоморфен сферической пространственной форме…
Охотник залепил ему звонкую пощечину. Егор затих.
– Как ты?
– Вроде жив, – помолчав немного, ответил журналист.
– Я ведь тебя предупреждал – спрашивай осторожнее.
– А я сперва спросил: не будет ли опасно для моей жизни и здоровья – задать свой вопрос.
Слова ему давались с трудом, он делал большие паузы, пытаясь собрать мысли воедино.
– И?
– Если вкратце, то вероятность плохого исхода составила около двух процентов.
– А что за вопрос?
– Я спросил: зачем вы собираете артефакты.
– Ну, надо таким идиотом быть! – выругался сталкер. – Это я и сам мог тебе рассказать!
– А я могу вам верить?
Охотник пожал плечами.
– Ты в состоянии идти?
Полянин попытался встать, но силы еще не вернулись к нему, голова кружилась, перед глазами мелькали какие-то неясные образы.
– Ясно. Придется тебя нести, здесь оставаться опасно.
И сталкер покосился на хоровод артефактов, который раскручивался все быстрее и быстрее.
– Выброс, – пробормотал журналист.
Охотник поднялся и нагнулся над Егором, пытаясь взвалить его на плечи.
Некогда грозная база «Пепла», ставшая для многих родным домом, представляла жалкое зрелище. Искореженные контейнеры, разрушенные здания, обугленные обломки бетона, кирпичи, ящики, мешки… Все перемешано, хаотично разбросанно, уничтожено, разорено. Погнутые остовы бронетранспортеров уже не защищали проломы в периметре, да и их теперь оказалось куда больше, и повсюду мельтешили мутанты. Кое-где, там, где прогулялось «огниво», занялся пожар. Густой дым поднимался в небо.
Остатки людей укрылись в штабе «Пепла», расположенном в подвале центрального здания. Забаррикадировавшись, они с тревогой прислушались к доносящимся снаружи звукам: грохоту ломаемых стен, если сверху проходила аномалия, да к визгу и рычанию оккупировавших базу мутантов. Людей осталось чуть больше десятка: сам генерал, капитан Ромашин, Клоп, Лум, Куля и еще несколько человек. Погиб сержант Остапенко, угодил в подкравшуюся «мясорубку». Теперь и жетонов его не найти. Статья получил удар кабаньими клыками и с распоротым животом пустил себе пулю в висок. А Кулю контузило, выбросив с пулеметной платформы «трамплином». Лум на своем горбу втащил его в подвал. Куля был жив, но возле ушей и носа темной коркой засохла кровь. Выживет ли он теперь, было непонятно.
Запирая дверь в предбанник, сталкеры последний раз бросили взгляд на небо, и в их сердцах вновь зажглась надежда на спасение. Далеко на севере разгоралось красное зарево, вопреки законам природы, и казалось, линия горизонта подернулась дымкой. Это были предвестники надвигающегося Выброса. Теперь нужно было продержаться всего чуть-чуть. Выброс разгонит мутантов, заставит их попрятаться, кого в нору, кого в болото. Блуждающие аномалии, возможно, тоже угомонятся.
– Стоять! – раздался за спиной сталкера знакомый голос с характерным акцентом. – Отпусти его!
Охотник замер, затем аккуратно опустил Егора на пол и спросил:
– Что дальше?
– Руки за голову. Повернись, – последовала команда.
Сталкер послушно исполнил приказание. У входа в зал стоял Вайс. Агент был бледен, но глаза его сверкали лихорадочным блеском. Он твердо держал пистолет обеими руками, направив его в лицо Охотника, и казалось, достаточно лишь малого повода, чтобы он спустил курок. Охотник же спокойно смотрел на американца и вроде был не сильно обеспокоен наставленным на него оружием. Так они стояли молча несколько секунд напротив друг на друга, а Егор попеременно поглядывал на них с пола. Постепенно взгляд агента уполз в сторону, обшарил стены зала, уставился на разноцветный смерч.
