Периодически она вздрагивала от мощных ударов производимых снизу. Выждав паузу между ними, Вайс постучал рукоятью пистолета. Стало тихо. Егор повернул засов и откинул крышку. Из черноты подвала показалась всклокоченная голова Доусона.
– Сэр? – уставился на агента солдат, моргая отвыкшими от света глазами.
– Айкер! – позвал Вайс.
– Я здесь, сэр! – донеслось из глубины подвала.
– Как вы?
– Все в порядке, сэр. Эти дьяволы сумасшедшие бросили нас сюда, даже не потрудившись отобрать оружие. Здесь чертовски темно, но я кое-что нашел…
– После. Мы спускаемся. Нам всем придется какое-то время переждать здесь.
– Переждать что, сэр?
Но Вайс уже лез в подвал. Закрыв крышку люка, вслед за ним спустился Полянин. Внутри было жарко, душно и темно. Журналист сел на пол. Снаружи грохотало все сильнее, пол вздрагивал, и Егор стал опасаться – как бы не рухнули стены и перекрытия Станции, похоронив их в здесь навечно. В какой-то момент грохот приобрел столь мощное крещендо, что сидевшие в подвале люди мысленно попрощались с жизнью. Подземелье озарилось бледным светом, хотя ему неоткуда было взяться, и Егор на мгновение увидел всех: Вайса, напряженно сжавшего губы, угрюмого Айкера, Глорию, беззвучно шепчущую какие-то слова, опустившего голову вниз Доусона и Леера, закрывшего глаза. Тут же все стихло, подвал вновь погрузился в темноту.
– Кажется… – произнес кто-то и замолчал на половине фразы.
– Тихо! – шикнули на него в ответ.
Все прислушивались, долго пустыми глазами глядя по сторонам. Снаружи не доносилось ни звука.
– Может, пойти все-таки посмотреть? – предложил Лум. – Или так и будем сидеть здесь до морковкиного заговения?
Генерал молча кивнул. Бойцы принялись растаскивать баррикаду, закрывшую вход в подвал, и через две минуты проход был свободен. Лум осторожно приоткрыл дверь и выглянул в щелку. Удостоверившись, что все в порядке, вышел наружу. Здесь тоже было очень тихо: ни аномалий, крушащих все вокруг, ни мутантов не было видно. Выжившие защитники базы потянулись вслед за Лумом из подвала. В полной тишине поднимались они по ступенькам, держа наготове оружие, озираясь по сторонам. Лум направился к периметру. Поднявшись на один из уцелевших контейнеров, сталкер приставил бинокль к глазам. Остатки мутантов разбегались по окрестностям: псы и кабаны, химеры и мимикримы – все что есть сил устремились обратно в лес.
– Что аномалии? – внизу рядом с контейнером стоял бармен.
– Чисто, – ответил Лум.
– И небо, гляди-ка, какое чистое… – задумчиво вымолвил Клоп.
Генерал снял трубку и нажал кнопку вызова. Долго никто не отвечал, но командир «Пепла» терпеливо ждал. Наконец в динамике зашуршало, и чей-то голос удивленно произнес:
– Алле?
– Томаш? – прикрыв трубку рукой, вполголоса спросил генерал.
– Томаш мертв, – помолчав, ответил голос.
– А Карцер? Карцер жив? Кто говорит?
– Виталик.
– Какой еще Виталик?
– Крест.
– А кто за старшего? – сжав трубку, прошептал генерал.
– Никого. Здесь никого не осталось, кроме меня…
Генерал тяжело опустился на стул.
– Алле! Алле! Вы меня слышите? – шуршала трубка.
Но генерал не слышал. Уставившись в пустоту, он сидел, бессильно опустив голову. Мысли его витали где-то далеко.
– Допустим все, что ты рассказал сейчас об Оке, – истинно. Но зачем Кюри убивал владельца артефакта? Из садистских побуждений?
Они расположились на возвышенности, неподалеку от Станции, подставив лица теплым лучам солнца. На коленях Вайс держал
