– Тук-тук! – остановилась на приступке короткой лесенки Светлана. – Тук-тук. Можно войти?
– О-о! Какие люди и без охраны, – выглянул из-под двойного слоя куньих и рысьих мехов великий Один. – Надеюсь, где-нибудь кто-нибудь кого-нибудь наконец-то начал убивать?
– Успокойся, Вик, – покачала головой девушка, в этот раз нарядившаяся в платье, сшитое из множества маленьких черных шкурок, похожих на кротовьи. Работа кропотливая – но одеяние из тонких шкурок получалось удивительно мягким и почти невесомым. И при этом – очень теплым. – Должна тебя огорчить, у всех все хорошо.
– Обидно! – вздохнул бог войны, наполовину выбравшись из постели. – В таком случае зачем ты пришла?
– Этой ночью с сего места мне так часто возносили благодарственные молитвы, что я не удержалась и решила взглянуть… – Светлая богиня шагнула в комнату, осмотрелась: – Монументально! Красиво, впечатляюще. Неужели это сделал ты, Вик?
– Грубая работа моя, красивая сварожичей. Я только бревна рубил. Они обтесывали по месту, конопатили мхом.
– Не ожидала от тебя, маньяк-убийца, – с улыбкой покачала головой светлая богиня. – Ты вырос в моих глазах, Вик. И раз уж я все равно здесь, давай с тобой немного прогуляемся. Одевайся, я отвернусь.
Спустя четверть часа они уже шли по двору вологодской крепости, к месту, о котором Викентий уже успел совершенно забыть, – к горшечной мастерской.
– Хорошего тебе дня, Колобой! – вспомнил он имя мастера. – Великая Светлана сказывает, у тебя есть для меня сюрприз.
– Сюда, великий! – буквально расцвел мужчина, сбегал в жердяную загородку, вернулся со свертком из липового лыка, положил на край помоста. Отер ладони о фартук.
Чавканье прекратилось – мальчишки перестали месить глину в корыте и вытянули шеи, затаив дыхание.
Мастер откинул один край лыковой плетенки, другой – и бог войны увидел сверкающую черным глянцем кирасу. Она так точно повторяла все формы его торса, что казалось – это часть человеческого тела, отделенная неким колдовством от своего владельца. На плечах сверкали серебряные клепки, удерживающие ремни для скрепления передней и задней пластин, на боках шел ряд золотых шляпок, только часть которых держала крепления, а остальные были сделаны для красоты. На груди, вокруг солнечного сплетения, сверкал широкий золотой треугольник.
– Потрясающе! – только и смог выдохнуть Викентий. – Не знаю, как тебя благодарить!
– Эта броня станет защищать тебя от опасности, храбрый Один! А значит, защищать и меня! – склонился пред богом войны мастер. – Пока ты в безопасности, ничто не угрожает ни мне, ни моим детям, ни Вологде, ни всему роду сварожичей. Ведь ты сражаешься за нас всех! Твои победы станут для меня лучшей наградой. Дозволь надеть доспех на тебя?
– Конечно, Колобой! Я весь в нетерпении! – расстегнул свой пояс Викентий.
Горшечник поднял кирасу, скрепленную верхними ремнями, через голову надел на великого Одина, плотно свел переднюю и задние пластины, стянув верхние ремни петлей, связал боковые. Кираса сидела на молодом человеке как влитая. И даром что была толщиной в полтора пальца – ничуть не стесняла движений. Снизу под пластинами висела юбка из толстых кожаных лент. Не столь прочная защита, как наверху, – но зато никак не мешала двигать ногами.
– Стрела точно не пробьет, – потер панцирную грудь Викентий. – Палица тоже. Копье с трудом и только с хорошего замаха. Кроме как топора, мне теперь бояться нечего. Поклон тебе, Колобой, ты спас мне жизнь, причем многократно. Этого еще не случилось, но я знаю, что так оно и будет. Чувствую. Теперь я твой должник.
– Твои слова честь для меня, великий Один, – поклонился Викентию мастер.
– Это клятва, Колобой, – посмотрел ему в глаза бог войны. – Запомни ее. Если тебе что-то понадобится, напомни мне о ней, и я сделаю все, что в моих силах.
– Благодарю тебя, великий, – еле слышно прошептал гошечник.
– Да будет так! – хлопнула в ладоши Светлана. – Воистину, Колобой, твоя работа великолепна! Великая Макошь наградит тебя. Хотя… Лучше скажи сам, чего желаешь за свою работу. Подумай над этим до вечера.
– Благодарю, великая!
Бог войны тем временем застегнул пояс поверх брони, немного покрутился, чуть поморщился – движению плеч, поворотам тела кираса все-таки мешала.
– Надо размяться, попробовать в деле, – сказал он. – Еще раз благодарю тебя, Колобой! Надеюсь, мы увидимся.
Представление окончилось – и мальчишки вернулись к работе, перемешивая, перетоптывая в корытах глиняное месиво.
– У тебя много глины, Колобой? – неожиданно спросил Викентий.
– Достаточно, великий… – не очень уверенно ответил мастер. – Сколько тебе нужно?
– Много, Колобой, очень много, – кивнул молодой человек. – И знаешь что… Пожалуй, сам ты мне тоже понадобишься.
