– А ты что думаешь? – обратился он к Наташе.
Наташа пожала плечами и посмотрела на мужчин.
– Он прав. Человеку останется высокодуховный, интеллектуальный труд. Расцветет искусство, науки. Земля преобразится.
Антон удивился.
– Все, что ли, будут играть на скрипках и книжки писать?
В дискуссии возникла неловкая пауза.
– Ну, – сказала Наташа.
– Ну, – сказал Виктор, – может, это не скоро произойдет. Может, даже не при нашей жизни…
Антон рассмеялся. Смеялся он долго и громко. Когда наконец ему удалось успокоиться, он сел за стол, откусил огурец и заявил:
– …Я знаю, вы считаете меня сумасшедшим. Знаю, знаю… – Он останавил рукой их возражения. – Это вы – сумасшедшие, а не я.
– Послушай, старик! – Виктор решил объяснить ему все про коммунизм, как малому ребенку. Но Антон остановил его и сказал:
– Ну и чушь!
– Это не чушь, – ответила Наташа.
Антон покачал головой:
– Ваш коммунизм – это самая большая пирамида на свете. Самая наглая и грандиозная. Вас дурят, а сливки снимают те, кто заварил эту кашу. Старички из ПОЛИТБЮРО. Они там наверху сидят и посмеиваются. А внизу – вкладчики, которые ждут выплат – халявы.
Антон откусил еще кусок огурца и стал громко жевать.
– Да за такое… – пробормотал Виктор.
– Знаю, за такое вы сажаете в тюрьму или в сумасшедший дом. Нет в вас толерантности.
– Чего? – переспросила Наташа.
– Толерантности. Слово такое. Что, в школе не проходили?
– Ты – сумасшедший, – сказал Виктор.
– Нет. Сумасшедшие – те, кто в это верит.
– В это верят миллионы, страны и континенты, – тихо и с чувством произнес Виктор.
– Это пока…
Наташа покачала головой.
– Ты не должен так говорить!
– А чего мне бояться? Я знаю, чем все кончится.
– И чем?
– Пирамида лопнет, и вы все – старые и молодые, умные и глупые – останетесь у разбитого корыта.
Виктор и Наташа переглянулись. Антон поднялся и пошел к двери, со стуком захлопнул ее за собой. Виктор посмотрел на Наташу и молча покрутил пальцем у виска.
Дверь тут же открылась, и в проеме появилась замотанная бинтом голова Антона:
– …И еще – таксисты будут всегда. Я это точно знаю.
Дверь снова захлопнулась. С потолка отвалился кусок штукатурки.
Собственно, Антону не хотелось спорить ни о коммунизме, ни о капитализме, ни о чем другом. Любая система имела изъяны и темные места, так же как и религия. Просто людям необходимо во что-то верить, чтобы не бояться темноты, старости и болезней. Антон был далек от этого самообмана. Может, он стал нигилистом от пьянства, а может, уже родился таким бесчувственным, кто знает?
Он размышлял над этим, когда шел поздним вечером на окраину города. Антон не оставлял надежды вернуть свою пусть и не самую счастливую, но привычную, как пижама, жизнь.
Наконец он дошел по переулку до угла, за которым скрывалось его Прошлое и Будущее. Он повернул и остановился.
Переулок был пуст. Только ветер гонял мусор по земле.
Антон опустился вниз, потом лег и раскинул руки. Прямо над ним был Космос, и он был далеким и холодным. В нем не было ни тепла, ни места Человеку.
