фактически означает переместить всю Вселенную. Это ж какая силища нужна…»
То, что я вновь стал собой, было, конечно, хорошо, но та глубокая, нелицеприятная и явно не девичья задница, в которую загнал меня мелкий хулиганистый мозгогрыз, предстала передо мной во всей красе. А он, хоть и отступил, все твердил:
«Я спасу! Я буду защищать. Я теперь…»
Голос еще одного комиссара, прозвучавший по телепатической связи, заставил его замолчать и испуганно отпрянуть подальше от моего только-только очухавшегося сознания.
«Жгуты я чувствую, но как по мне, это скорее «Магнит Яшина». Только перевитый какой-то. Там как минимум три переплетенных потока».
Еще два болта с воем пронеслись мимо меня. Каким бы метким ни был стрелок-псионик, ему явно тяжело было попасть точно в цель возле искажающего гравитацию «светильника».
«А он, похоже, просто не знает, что так двигаться нельзя. – Это был Константин. – Помните принцип «Гретхе»: «Псионик способен совершить невозможное, если над его сознанием не довлеют навязанные извне правила». Я только не понял, как он сам себя подтягивает и почему его не отталкивает «светильник». Прыжковые разгоны я вижу, а вот остальное… Машку за ляжку…»
«Хрена себе… – пришла еще одна удивленная и чужая мысль, – я понял! Это не «Магнит» и не «Гарпун»! Это же разновекторные гравитационные пути! Все равно что на обычном прыжке. Он не тянет себя, он просто падает с огромной скоростью на нужную…»
Вникать в дальнейшие разговоры «экспертов» у меня не было времени. Я увидел противников, а они заметили меня. Пять человек, в камуфляжных военных латах легкого типа, отечественного образца. Армейцы? Я нахмурился, услышав в голове тихий удивленный присвист Дрона и тихие слова, что-то вроде: «Прогнило что-то в Королевстве Датском».
На маленькую задрипанную, но очень гордую планетку, вечно воюющую с громадным в сравнении с ней Княжеством Литовским, мне, в общем-то, было наплевать. Как и на то, что могло протухнуть на этом пустынном шарике. Я вообще не понял, к чему несдержанный комиссар сказал подобную белиберду, но, похоже, как-то мое подключение к телепатической сети позволило иэсбэшникам видеть то, что вижу я. Впрочем, мне уже было не до размышлений.
Люди на крыше засуетились. Два снайпера, лежавшие на спине под треногами с установленными на них длиннорельсными рейлганами, получив цель в зоне прямой видимости, посылали в меня все новые и новые болты. Пару первых подарков мне удалось заблокировать на тех ощущениях, что я получил от действий Егора, а вот потом я лажанулся.
Один снаряд ударил меня в плечо, затем другой – в ногу, и мой полет тут же превратился в хаотическое падение. Маленький мальчик внутри меня взвизгнул, расплакался и исчез, вновь спрятавшись куда-то в темноту. Возможно, в глубины подсознания, а может быть, в ту странную трещину внутри моего мозга, которую я до сих пор ощущал и которая никуда не делась. В любом случае я остался один. Мир вокруг бешено закрутился. Я словно бы снова попал на первый курс Военной Академии, прямо на утреннюю практику, во время которой нас запихивали в центрифугу.
Все, на что меня хватило, – прикрыть рукой разбитое забрало шлема. А затем я без торможения спиной врезался в крышу больницы.
По-хорошему после такого падения из меня должен был получиться отличный, хорошо отбитый кусок мяса, нафаршированный обломками костей. Разгерметизированные доспехи вряд ли были способны погасить подобный удар. Так что благодарить за то, что я, потеряв на несколько мгновений сознание, очнулся в куче мусора на пятом – предпоследнем – этаже боксового госпиталя, следовало, судя по всему, мою распроклятую псионику.
Я мог только благословлять бога за то, что не угодил на какую-нибудь колонну или несущую стену, а, пробив перекрытия, провалился в палату, до смерти перепугав персонал и пациентов. Вроде бы никого не зашиб и себе ничего не сломал, но пару синяков на всю спину и задницу точно заработал.
«Максим? Ты там жив?» – взволнованно спросил Константин.
«Нет!» – ответил я.
А то он сам не видит…
«Послал бог самоубийцу на нашу голову!» – донеслась до меня злая мысль одного из комиссаров.
«Вот на хрена ты это сделал, Князь?» – В Костиных мыслях появилась открытая неприязнь.
«Лично я ничего не делал, – раздраженно подумал я. – Это был некто Егор. В общем, если выживу, расскажу…»
«Да он больной, народ! – залила меня полная издевки мысль Дрона. – Этот мажорик явно псих!»
Отвечать я не стал. Поднявшись, почувствовал легкий укол в область шеи. «Золотой код», видимо посчитав состояние носителя далеким от идеального, впрыснул в меня приличную дозу стимулятора, я посмотрел на потолок, в нем зияла дыра, сквозь которую
