— Только я вот чего не пойму, — император уставился на меня, — почему на Веронике моя защита, которую я ставил на тебя, Ричард, давным-давно? Когда ты был еще ребенком? На тебе из артефактов — ничего. А защитного перстня рода Рэ на твоей невесте нет?
— Так получилось, — ответил милорд Верд.
— Понятно, поругались, — протянул император. — А потом в критической ситуации надел на Веронику свое защитное кольцо. Ричард, распорядись насчет ужина, я поем у вас. И перстень рода Рэ принеси.
Он осуждающе оглядел нас и покачал головой:
— Как дети малые, право слово…
— Но… — Сын не спешил выполнять приказ отца.
— Ничего я твоей невесте не сделаю. Изволь выполнять.
Милорд Верд не смог ослушаться прямого приказа. Он поднялся с диванчика, коротко поклонился и вышел из гостиной.
— Вероника, — обратился ко мне император. — Я выдвину вам только одно требование, но я желаю, чтобы оно выполнялось неукоснительно.
— Да, Ваше Величество.
— Вы можете выяснять с моим сыном отношения вволю. Ругаться с ним, трепать ему нервы. Это ваше право. И кстати, это ему даже полезно… Единственно, на чем я настаиваю, — это на вашей безопасности. Вы ни при каких обстоятельствах не будете снимать перстень рода Рэ. Это самый сильный защитный артефакт, который только есть в Империи. И как бы ни сложились ваши отношения с Ричардом, я не хочу, чтобы он сходил с ума оттого, что не уберег любимую.
— Вы делали этот артефакт для мамы Ричарда? — тихо спросила я.
— Я не делал его, перстень был в семье Рэ с незапамятных времен. Но дед Милены был вынужден продать часть родовых сапфиров. Я выкупил этот перстень, усилил защиту, доведя ее практически до совершенства. И надел на Милену. К сожалению, больше я ничего не смог сделать…
— А как же тогда получилось, что…
— Моя возлюбленная погибла? — Он посмотрел на меня совершенно пустым взглядом.
— Простите, — прошептала я.
— Ничего… Я это уже пережил. — И он закрыл глаза, похоже, что-то вспоминая.
Послышались звуки из столовой — видимо, слуги выполняли распоряжение милорда и накрывали стол к ужину. Император вздрогнул и очнулся.
— Она бросила им в меня, сообщив, что отпускает. Что устала от наших отношений. Что мы и не вместе, и не порознь… Что она хочет дочку — но у нас ее никогда не будет. Чтобы я убирался к жене. Я никогда себе не прощу, что ушел тогда и забрал этот перстень. Хотел дождаться, пока любимая остынет… А получилось так, что попал на похороны. И я даже не смог увидеть ее в последний раз — она была изуродована так, что гроб был закрытый.
— Сочувствую. — Я вытерла слезы.
— Спасибо. Но посочувствуйте и Ричарду. И не снимайте перстень. Будем считать это моим приказом. Вы выполните его, миледи?
— Да, Ваше Величество.
— Мы все — и я, и Ричард, и Брэндон — вы, кажется, с ним уже познакомились…
Я кивнула.
— Так вот, мы все очень одинокие люди. Наверное, более чем одинокие. Неприятные, циничные, временами гнусные. Очень жестокие. Но тем более мы ценим тех немногих людей, которых подпустили к себе. Вы — одна из этих немногих. Вы как солнце для Ричарда. Как дочь от любимой женщины, которой у меня нет, для меня… Вы — умная, не наивная, но такая открытая. Не подвергайте себя лишней опасности. Поберегите себя. И еще. Я даю вам право обращаться ко мне лично по любым вопросам. За любой помощью. Просто позовите.
— Я звала Ричарда, когда еще не знала, к чему приведет моя беседа с бароном Кромером. Барон просто меня заглушил, — пожаловалась я.
— Надо подумать, как это обойти. Я все время забываю, что вы не маг, — покачал головой император. — Я дам поручение разобраться с этой проблемой. И сам подумаю, что можно сделать.
— Спасибо, — улыбнулась я.
— И… не читайте газет. Ничего правдивого или хорошего вы там не увидите.
