прикосновении и ласке, жар наполняет его, растет, нетерпение, с каким он ищет ее тела, имеет привкус безумия.
Они соединяются в миг, когда ему кажется, что сейчас он взорвется, и именно в этот момент появляется Присутствие.
Нет, НЕТ! Не сейчас! Он не станет игрушкой своего врага!
Он сопротивляется, сосредотачиваясь на собственных чувствах, уклоняясь от Объятия, бросая вызов Ему. Похоже на то, как ребенок бросает вызов океану, сикая в волны. И все же Присутствие несколько отодвигается, и он чувствует Его растерянность. И неуверенность.
«Позволь, прошу», – слышит он во второй раз в жизни.
И впервые – это искренняя просьба.
Он смотрит в глаза девушки и видит, что ее богиня тоже уже с ними, а она это замечает. Кивает и улыбается слегка, с вызовом.
– Позволь ему, – шепчет она. – Прошу.
Он позволяет. И, целуя ее, Ее, их, забывает о Присутствии. Ну что ж, пусть так и будет. Если он настолько растерян и испуган, как и я, пусть почувствует, что значит быть человеком.
* * *Приветствия меняются. Порой это лишь пожатие, иной раз – поцелуй или бросок на шею.
Никогда ни слова.
Девочка не говорит. Никогда не издает никаких звуков, никогда не плачет и не улыбается. Ему это не мешает. По сравнению с тем, что его обычно окружает, со звоном оружия, звуками битвы, стонами и плачем умирающих эта тишина – просто благословение.
Порой он смотрит на ее душу и видит, как та разгорается все более сильным светом. Быть может, думается ему тогда, быть может, нужно скорее доставить ее к Вратам. Быть может, нужно отворить перед ней ворота собственного царства, чтобы могла она вместить там такую Силу.
Если нет…
Он не хочет об этом думать.
* * *– Господин. – Разведчик склоняется у входа в шатер. – Мы их нашли.
– Сколько?
– Около восьми сотен. Прячутся в пещерах к востоку отсюда.
– Пути бегства?
Разведчик качает головою:
– Нету, господин.
Восемьсот, из них наверняка половина – мужчины, из которых меньше двух сотен смогут сражаться. Десять дней поисков – и лишь такая-то горстка. Но это лучше, чем ничего, женщины и дети попадут в лагеря, старики останутся.
Ему нужны люди для кампании на западе, а его собственный народ слишком обескровлен. После смерти А’эшен ее племена рассеялись и не желают кланяться никому из тех, кто остался. Приходится на них охотиться, словно на диких зверей.
Тяжело. Никто не может делать вид, что эта война его не касается.
* * *Он просыпается и уже знает: случилось нечто страшное. Свет на севере угас.
Он отправляется туда как можно быстрее, отворяя портал прямо на поле битвы.
Ее нет! Нет! Везде вокруг лишь трупы – сотни, тысячи трупов, но нигде нет и следа его дочки.
И эти чужаки. Среднего роста, вооруженные мечами, топорами и копьями, заслоняющие лица тяжелыми шлемами.
Он подбегает к первому из мертвых врагов и срывает шлем.
Человек.
Просто человек, рядом лежит суи, в нескольких шагах поодаль – венлегг, но без клановых цветов на панцире, потом снова человек и еще один. Низкий, кряжистый воитель народа гор. И женщина в одеждах всадников Лааль.
И она внезапно шевелится, кашляет и открывает глаза.
