и наградил. А потом в Константинополе скончался император Роман, его наследники были слишком малы – и Никифора провозгласили императором. Он женился на императрице Феофано, получив всю полноту власти. Правда, считалось, что властвовать ему лишь до той поры, пока сыновья Романа и Феофано не подрастут, чтобы взойти на трон.
– Такое уже бывало, но еще чаще случалось, что правитель-наместник правил, пока народ принимал его власть. А уж из Никифора и впрямь получился отменный император. По натуре он так и остался солдатом: базилевс презирает роскошь, неприхотлив, искренне верующий. Власть он принял как призыв от Бога. И отнесся к ней со всей ответственностью: выступил против казнокрадов и взяточников, лишил сана недостойных епископов, изъял у церковников деньги, полученные неправедным путем. Причем тратил их не на роскошь, а на усиление армии.
– А что же он с болгарами справиться не смог? – не удержалась Малфрида, которой надоело слушать похвалы императору. – Армию усилил, а тебя к Святославу за помощью послал. Или наш князь лучше его полководцев?
Калокир удивленно взглянул на нее. Надо же – женщина, а сразу уловила сложность дела.
– Тут не все так просто.
– А ты поясни.
Но зачем ей все это? А вот затем, что единственный человек, который ей небезразличен, в этом увяз, и она должна сама все понять. Она ведь и раньше знала, что болгары во всем Византии стремятся подражать, веру их приняли, обычаи, породнились правящими домами… Вот с этого, с женитьбы болгарского царя Петра на византийской царевне Ирине, и начал речь Калокир. Поведал, что для Болгарии это величайшая честь. Ирина была внучкой императора Романа Лакапина, и пока она оставалась царицей Болгарии, Петр не только во всем склонялся перед Византией, но и из года в год получал из Константинополя плату – как бы приданое супруги. Однако после ее кончины вопрос о выплате приданого больше не стоял. И дело не только в том, что Петр овдовел. Оказывается, все эти годы Болгария была обязана защищать владения империи от кочевников-венгров, то и дело нападавших на ее пределы с севера. Петр старался им противодействовать, отправлял отряды, однако в стычках с венграми гибло немало болгарских воинов, и это вызывало недовольство бояр. Они стояли на том, что незачем лить кровь своих воинов ради чужих интересов, и в итоге Петр согласился с ними: сговорился с предводителями венгров, что пропустит их отряды на Византию, если те не будут грабить его царство. И венгры стали пересекать владения царя, беспрепятственно преодолевая горные перевалы Хемы[63], отделявшие Болгарию от владений Никифора Фоки, и так же беспрепятственно возвращались назад с добычей. И при этом царь Петр посмел прислать своих послов в Константинополь, когда пришло время выплаты положенной доли приданого почившей царицы.
– Это безмерно оскорбило Никифора, – продолжал Калокир, даже кулаки сжал в возмущении. – Ведь Петр, не выполнив своих обязательств, имел наглость требовать еще и плату! А помимо этого осмелился сватать одну из византийских царевен за своего сына! Вот тогда Никифор Фока, остававшийся в душе солдатом, не сдержался: забыв о своем императорском величии, вскочил с трона и отхлестал болгарских послов, назвав их дикарями, жрущими сырое мясо, а после выгнал вон. Болгары обещали поквитаться за оскорбление, но император не стал ждать, когда они соберут войска, и сам выступил в поход. Но тут на Византию обрушилась беда в лице извечных врагов империи – мусульман. Никифору пришлось развернуть армии, однако угроза со стороны болгар осталась. И тогда он решил просить помощи у Святослава, победителя Хазарии. Ведь наш базилевс давно следил за делами русского архонта и, оценив его как удачливого полководца, пожелал иметь союзником. Именно тогда Никифор и призвал меня. Я знал язык русов и их обычаи, но главное – я был его родственником, человеком, которого он уважал и которому доверял. Мне присвоили высокое звание патрикия, чтобы повысить ранг посольства, снабдили деньгами и…
– Дальше я знаю. Ты прибыл с золотом для Святослава и уговорил его спасти Византию от болгар. Любят же ваши хитрые ромеи чужими руками свои горести разгребать. Впрочем, если с другой стороны посмотреть, то… Святослав всегда любил войну, он бы не отказался снова обнажить меч. Но скажи на милость, неужели Никифор надеялся, что Святослав просто повоюет в Болгарии и, получив обещанную плату, повернет назад? Что-то я не припомню такой любви к злату у нашего князя.
И опять Калокир внимательно вгляделся в лицо возлюбленной, освещенное пламенем костра.
– Ты все верно понимаешь, умница моя. Кроме одного. Подумай: Святослав покорил столько государств, но ни одно из них не присоединил к Руси. Сколько земель он поднял на копье – магометан булгар, буртасов и мерян, саму Хазарию свалил, но не посадил там своих посадников, не объявил себя владыкой. Он приходит, завоевывает и возвращается с добычей. И зачем ему Болгария, такая далекая от его вотчины в Киеве?
– А если пришлась ему по душе Болгария? – осторожно спросила чародейка. – Думаешь, он только обещанных выплат от Никифора Фоки дожидался, пока строил град Переяславец в устье Дуная?
Повисла пауза, оба молчали, глядя друг на друга.
