— Зачем мне теперь жить? — вяло запротестовал он. — Это я виноват в ее смерти. Нужно было настоять, чтобы она дома сидела, ничего бы не случилось. Я ведь как чувствовал, что она во что-то нехорошее влипла. Пытался расспрашивать, но она… Сабина такая нервная была последние дни.
Его лицо некрасиво исказилось, но слезы он удержал. Я успокаивающе похлопала его по плечу, но он этого даже не заметил, целиком погрузившись в свои мрачные думы.
— Петер, вы сейчас поедите, а я чай заварю, и вам сразу станет легче, — четко разделяя каждое слово, сказала я.
Взгляд его стал более осмысленным, задержался на мне, пробежался по вещам вокруг. Похоже, до Петера начало доходить, что он находится у меня в квартире. Он смутился и сделал шаг назад к двери. Но я ее уже закрыла и даже ключ провернула. Нет уж, пока не поест — не уйдет.
— Петер, пойдемте на кухню, — твердо сказала я. — Вы кашу в тарелке разогреть сможете? Или мне ее на плите греть?
Главное, задавать побольше четких вопросов, чтобы отвлечь от грустных мыслей, чтобы у него опять появились зацепки в этой жизни. Это же не дело — уморить себя до такой степени, что утратить связь с реальностью…
— Смогу. Маг я или не маг? — грустно сказал он.
Я поощрительно улыбнулась его шутке, но он продолжил ничуть не более радостно:
— Наверное, плохой маг, если не смог защитить любимую женщину.
— Петер, в случившемся вашей вины нет, — твердо сказала я и поставила перед ним тарелку с кашей. — Это был выбор Сабины и только ее. Запомните это.
— Я мог ее не пустить, — запротестовал он.
— Как? На цепь посадить? Это было бы еще хуже.
— Да хоть и на цепь. Тогда жива осталась бы.
— И зачем такая жизнь?
Он задумался и начал вяло ковырять кашу, почти как я утром. Странно, я точно помню, что ее солила, и даже тщательно перемешала после этого.
— Невкусно, наверное? — невольно спросила я. — Но у меня больше ничего нет.
— Я просто есть не хочу, — пояснил он и улыбнулся совсем невесело. — Меня сегодня допрашивали, но почему-то про Марту, не про Сабину. Оказывается, она не уехала, а пропала.
— Здесь нашли ее платье в шкафу, — пояснила я.
— Платье Марты? В этой квартире? — Петер выглядел пораженным. — Этого не может быть! Вы уверены, Штефани?
— Сыскари были уверены, когда его изымали, — мрачно ответила я. — Сказали, слишком приметное. Эльфийский шелк не так часто встречается.
— Богиня… — прошептал он. — Во что же влезла Сабина?
— Они дружили с Мартой?
— Нет, — ответил Петер. — Знаете, Штефани, вы сейчас спросили, и я понял, что Сабина ни с кем из девушек не дружила. А Марта… Мне стыдно об этом говорить…
Тут я насторожилась, мне показалось, что сейчас он будет рассказывать о своем романе с пропавшей иноритой. Оказывается, не только Эдди падок на продавщиц магазина иноры Эберхардт. Не зря монахини нам постоянно говорили, что мужчинам верить нельзя, если уж даже такой, как Петер, оказался совсем не верным мужем.
— Сабина ужасно ревновала меня к ней, — продолжил Петер, — хотя я видел-то Марту всего пару раз, в присутствии жены. Так что нет, подругами они не были и быть не могли.
Я устыдилась своих невысказанных подозрений и отвернулась, чтобы заварить наконец чай. А то делаю вид, что забочусь о человеке, а в конечном итоге лишь подозреваю его. Хотя уже решила, что подозреваю Эдди.
— А инора Хофмайстера вы хорошо знаете? — спросила я на всякий случай.
— Да не очень, встречались пару раз в магазине иноры Эберхардт. Мне он не нравится — слишком наглый.
Да, с этим трудно не согласиться. Наглости у Эдди столько, что на двух бы хватило, и еще осталось…
— А когда пропала Марта, он был в Гаэрре? — продолжила я свои расспросы.
— Нет, его в Гаэрре не было, — медленно ответил Петер. — Штефани, не лезьте вы в это дело. Чем меньше вы будете совать свой хорошенький носик куда не следует, тем больше вероятности, что он останется при вашей головке, а голова на плечах! — Он почти орал в конце этой речи и надо мной нависал, как кусок гранитной скалы. — Я понятно говорю? Или вас пример Сабины ничему не научил?
