— Откуда тебе знать? — зло ответил тот. — Стоила, не стоила. Ты ее не знал совсем.
— Я ее поболе твоего знал, — с вызовом сказал Эдди.
Богиня, еще не хватало, чтобы они здесь начали выяснять, кто лучше знал покойную и каким образом это знание получил! Петеру только известия о том, что Сабина и Эдди были любовниками, не хватало!
— Иноры, давайте попьем чай, — я попыталась их отвлечь. — Инор Хофмайстер, вы собираетесь унести свой торт назад или я могу его порезать?
— Что я, туранец, чтобы ходить с тортами взад-вперед, — фыркнул он. — Режь, детка, не стесняйся. Тебе понравится. А вот Гроссер, чувствует мое сердце, не ест сладкого.
— Ем, — с вызовом ответил Петер.
— Ну и хорошо, — похлопал Эдди его по плечу. — Сладкое, говорят, сердечные раны склеивает на раз-два. Но у Штеффи чтобы я тебя больше не видел, а то…
— А то что? — неожиданно жестко спросил Петер.
Он весь подобрался, как кот перед прыжком, и совсем не напоминал того убитого горем вдовца, который пришел ко мне совсем недавно. Очень уж сильные отрицательные чувства вызывал компаньон иноры Эберхардт у моего первого гостя. Настолько сильные, что Петеру хотелось с ним подраться, чтобы хоть немного выплеснуть наружу бушевавшее внутри.
— Гроссер, тебе одной продавщицы Маргареты за глаза хватит, — нагло ответил ему Эдди. — Зачем тебе вторая, ты же по Сабине страдаешь?
— Инор Хофмайстер, как вам не стыдно! — попыталась я его призвать к порядку. — Прекратите издеваться над Петером!
— А что я такого говорю? — возмутился он. — Чистую правду. Если Сабина такая вот вся из себя чистая и непорочная была, то что он сейчас делает в этой квартире?
— Здесь нашли платье Марты, — неожиданно сказал Петер.
Эдди поперхнулся тем, что рвалось из него наружу в борьбе за место возле меня, и удивленно уставился на Петера.
— Чушь, — заявил он. — Как платье Марты могли найти у Штефани, если они даже знакомы не были?
— Не у меня, у Сабины, — пояснила я. — Она разрешила мне пользоваться теми вещами, что висели в шкафу. Среди них было и Мартино платье.
Пока Эдди пытался переварить мое сообщение, мне удалось порезать торт и разложить по тарелкам. При этом я невольно вспомнила Сабину. Если бы не она, никаких тарелок у меня не было бы. Почти все деньги, что мне выдавала инора Эберхардт, так у нее в магазинчике и остались после покупки крема. За замену которого мне никто спасибо не скажет. Но если бы я этого не сделала, то потом не смогла бы себе простить, если бы что-то случилось.
— А точно ли Марты платье? — наконец спросил Эдди. — Может, просто похожее?
— Сыскари уверены были, — ответила я. — Не думаю, что платьев эльфийского шелка так много, что легко спутать.
— Да, помню такое, приметное, — протянул Эдди. — Прости, Гроссер, но твоя Сабина просто жадная дура. Получается, она замешана в исчезновение Марты? Поэтому и убрали?
Он оглядел нас, как будто мы могли дать ответ на эти вопросы. Особое внимание уделил Петеру.
— Не знаю, — огрызнулся тот. — Ни она, ни ее убийца мне не докладывали.
Перепалка с Эдди пошла ему на пользу. Мне больше не хотелось жалеть бедного вдовца. Теперь он выглядел скорее ожесточенным, чем несчастным. В углах рта залегли жесткие складки, глаза потемнели и казались похожи на грозовое небо. Разве что молний не хватало. Молний, которыми бы он поразил наглого компаньона иноры Эберхардт.
— Зря не докладывали, — вздохнул Эдди. — Не нравится мне это. Не знаешь, откуда удара ждать. Нужно ли бояться за Штеффи и Маргарету, или на этом все и закончится.
Вздох его мне показался донельзя фальшивым, и сам Эдди — не особо обеспокоенным. Я бросила вопросительный взгляд на Петера, он предупреждающе покачал головой, видно, вспомнив о подозрениях, которые я невольно выказала в нашем с ним недавнем разговоре. Я и сама не собиралась докладывать первому встречному, что думаю по этому вопросу. Пусть даже этот первый встречный принес такой замечательный торт, который мы сейчас ели. Странные воздушные коржи просто таяли во рту, заставляя прикрывать глаза от удовольствия, чтобы не упустить ни одной нотки этого необычного вкуса. Крем был им под стать, как и ореховая крошка в карамели. Как жаль, что раньше ничего подобного мне даже попробовать не удавалось. Хотелось поделиться с Региной, но, судя по тому, как целеустремленно уничтожался сейчас торт, жить ему оставалось совсем немного. Оба моих гостя к своим противникам, лежащим в тарелках, были безжалостны. Я даже подумала, что разговор сам собой прекратился, но ошиблась.
— Гроссер, шел бы ты домой, — совсем по-дружески сказал Эдди. — Время позднее, нечего по гостям шляться.
