— Жених здесь, — обронила я и показала не в меру веселому другу на Кормака.
— Вот нельзя тебе алкоголь, — серьезно заметил он. — Категорически противопоказано! — добавил со смешком.
— Мне эльфы противопоказаны! — отрезала я, продолжая следить за принцессой.
Анна и ее отец были уже на полпути между дверями и троном, то есть в самом центре залы. И поскольку сейчас они оба находились довольно близко от нас, то за пышными юбками дочери я смогла разглядеть и Генриха. Если бы не корона и стоящая рядом принцесса, в этом стройном мужчине вряд ли можно было опознать короля. Потому что вопреки дворцовой моде одет он был более чем скромно. Темные брюки и белая рубашка безо всякой вышивки.
Впервые я видела монарха живьем, а не на портретах, и должна сказать, что дочь на папу походила мало. Наш король оказался светловолос, синеглаз и хорош собой.
Какой же крокодилицей была королева, что у красавца-отца родилась такая дочь? Сказать по правде, она на нашего коменданта была больше похожа! Во всяком случае, вызывала у меня схожие реакции.
И все же было в венценосных лицах что-то общее, указывающее на несомненное родство.
«Жаль, — подумала я и покосилась на соседку, — Мила на роль принцессы подошла бы лучше».
Когда лакированные туфли Генриха оказались прямо в центре звезды на паркете, мне снова почудилось мерцание, а потом и легкий ветерок. Вдруг что-то пребольно обожгло мне шею. Я зашипела и вытащила из ворота платья раскаленный кулон, попыталась сдернуть его, но не смогла — цепочка была сделана на совесть.
— Гвиневра? — мгновенно подобрался Жорик. — Что случилось?
— Сама не знаю, но он жжется, — буркнула я, дуя на обожженное место.
— Уходим! Срочно! — приказал эльф и схватил меня за руку.
Но было поздно.
Дворец содрогнулся, задрожали стены. Завизжали дамы, кавалеры побежали прочь, гвардейцы разом обнажили шпаги. Прямо из-под ног короля пошла огромная трещина, а хрустальная сияющая люстра обрушилась на его голову. К счастью, Генрих оказался не просто красавцем, но и сообразительным малым. Он успел отпрыгнуть в сторону, чудом удержавшись на краю зияющей дыры.
Чудом этим оказался Кормак. Наш доблестный тролль держал монарха за шкирку и отчитывал как мальчишку.
— Генрих, какого демона тебя опять надо спасать?! — разобрала я сквозь непрекращающийся визг.
Из зловещей трещины послышался протяжный стон, а потом костяная, унизанная многочисленными перстнями рука схватилась за ногу занятого увещеваниями тролля. Кормак брезгливо потряс ногой, покойник свалился обратно, но следом за первопроходцем на бывший еще недавно красивым паркет полезли многочисленные мертвецы.
— Великий, кто же додумался выложить на полу пентаграмму? — пьяно икнул Аврелий. — Хотя есть что-то интересное в этой идее, — задумчиво почесал он подбородок. — Генрих, поделись контактом своего дизайнера! Мы используем это ноу-хау в университете! — обрадовался ректор собственной мысли.
Мимо Аврелия пронесся насмерть перепуганный лакей. Голова несчастного была повернута под немыслимым углом — бедняга завороженно смотрел на все прибывающее мертвое войско, а полный горячительных напитков поднос дрожал вместе с официантом.
— Оп! — подхватил ректор бокал. — За новую эру в обучении! — поднял он тост, выпил содержимое и одобрительно похлопал белого как мел слугу по плечу.
В зале же творилось невообразимое. Толпа зомби увеличивалась, придворные продолжали носиться по залу, размахивать руками и кричать. Скорость живых во много раз превосходила скорость мертвых, поэтому иногда было не очень понятно, кто кого догоняет. Жорик выхватил из парика мимо пробегающей дамы расписное блюдо и отбивался им.
— Вот ведь идиотский кулон! — выругался эльф. — Не мог пораньше сработать? Надо вернуть его в монастырь и стребовать с монахинь неустойку! Как чувствовал, что матушка Азалия подсовывает мне бракованный артефакт! — приговаривал друг при очередном ударе.
Рукава его пышной белой рубашки развевались подобно парусам, а локоны взлетали в такт подносу, и венец творения откидывал их назад изящным движением головы. Даже сражаясь с трупами, он не забывал красоваться, принимать особенно выигрышные позы и улыбаться.
«Н-да, такого даже могила не исправит, — подумала я. — Он ведь и в гроб, наверное, ляжет в лучшем наряде, а потом еще и восстанет, чтобы макияж подправили. Угораздило же тебя, Гвиневра, влюбиться!» — и я застыла, пораженная этой мыслью.
С ужасом уставилась на эльфа. До меня медленно и неумолимо доходила открывшаяся правда. Даже нападение зомби более
