ничего толком было не разобрать. Тогда он встал и подкрался к двери. Он расслышал отцовские слова «доктор» и «кровопускание», а потом: «Я тоже хочу, чтобы он поправился! Он же мой сын».
– Я не позволю снова пускать ему кровь! – говорила мать.
– У него все еще появляются синяки? Его по-прежнему лихорадит?
– Да, но…
– Доктор Перро знает, что делать! Лихорадка, опухоли, носовые кровотечения, кровоподтеки у детей – все это он лечит старинными способами. Я больше доверяю ему, чем травам и священникам.
– Морису здесь лучше. Не знаю, помогают ли ему молитвы, но он уже достаточно окреп, чтобы гулять каждый день. Он спит по ночам. Разве в Париже под шум машин он спокойно засыпал?
– Ты измотана, Мари, – произнес отец. – Ты не можешь быть с ним каждую секунду. Никто точно не знает, что ему поможет.
– Зато я точно знаю, что ему не навредит.
– Другие доктора советуют только покой. Они сдались! А доктор Перро, по крайней мере, предлагает что-то действенное. Мари, разве не стоит попробовать? Разве мы до конца своих дней не будем жалеть, что не попытались?
Морис не выдержал и открыл дверь. Родители сидели за большим деревянным столом перед камином. Бабушка еще была в спальне.
– Морис! – воскликнул отец, бросаясь к нему.
Морис не хотел, чтобы отец его касался, но тот опустился на колени и крепко его обнял.
– Посмотри, как ты загорел! Когда мы вернемся в Париж, соседи подумают, что я усыновил крестьянского мальчишку.
– Не хочу в Париж. Не увози меня туда!
– Не хочешь в Париж? Что за глупости! Мы живем в самом лучшем городе на земле!
– Мне нравится здесь. Тут лес. Он волшебный!
– Лес везде волшебный.
В кухню вошла бабушка, и мама принялась накрывать на стол. На завтрак были сыр, свежий хлеб, молоко и клубника.
– Не забирай меня в Париж, – снова попросил Морис, прежде чем они приступили к еде.
Родители переглянулись.
Какое-то время все ели молча. Затем отец прокашлялся.
– Ну что, Морис, когда на прогулку? Можно сегодня пойти с тобой? Я тоже хочу побывать в волшебном лесу.
Морису ничего не оставалось, кроме как согласиться.
Они вышли из дома в полдень. Морис нервничал; он боялся, что отец может нечаянно наступить на пагоды. Не стоит показывать ему фарфоровые насыпи. Они дойдут до старой гончарни или вообще только до первых деревьев, а там он притворится, что ему плохо, и им придется вернуться.
Отец взял Мориса за руку и подхватил корзинку с едой. Бабушка возилась в саду. Когда они проходили мимо, она выпрямилась и воскликнула:
– Чудесное лето в этом году! На овощах почти нет слизней, на салате тоже, а на клубнике я нашла всего одного на прошлой неделе. Еще бы птиц отвадить!
– Сделаю огородное пугало, когда вернемся, – пообещал отец. – Должно помочь.
Бабушка улыбнулась и продолжила прополку.
Вскоре они дошли до реки. Отец предложил остановиться и перекусить, хотя Морису не хотелось есть.
– Тебе нужно набраться сил, – сказал отец. – Съешь кроличью грудку, она полезная.
– Ладно.
Морис съел кусок – мясо было хорошо просоленным и в самом деле вкусным.
– Ты в этом лесу гуляешь? – спросил отец, указывая на деревья.
Морис кивнул. Поев, они не спеша направились к разрушенной гончарне. К этому времени у Мориса разболелись ноги – ему даже не пришлось притворяться.
– Присядем ненадолго? – попросил он, и они уселись на ступени.
Отец принялся растирать ему ноги, а потом обнял за плечи и притянул к себе.
– Я… – начал он, но тут же умолк и отвернулся, прижимая сына к груди.
Морис оглянулся на насыпи. Они все так же сверкали, но отец не обратил на них внимания. Морис поискал глазами пагоды – их не было. «Ничего удивительного, – подумал он. – Наверняка попрятались, когда нас увидели».
