можно жить, а не выживать.
– А ты была там когда-нибудь?
– В Малибу? Скажешь тоже! – рассмеялась я.
– Но до него всего три часа езды! Ну, точнее, до Лос-Анджелеса. Когда папа сказал, что мы переезжаем в Калифорнию, я даже обрадовалась. Но потом оказалось, что никто тут не бывал в Лос-Анджелесе. – Элис подергала себя за торчащие во все стороны волосы. – Всего в трех часах отсюда – крутые группы, клубы, фреш-бары! Там творится история, искусство, там океан, а мы сидим тут – и все пропускаем. А там серферы, пеликаны и кинозвезды!
– И все в одном месте? – спросила я, стараясь не улыбаться.
– Да! Мы с тобой должны туда поехать.
С Элис было совсем не так, как с Джанель, когда я судорожно пыталась вставить свои выпирающие детали в пустые ячейки пазла. Сейчас меня не покидало чувство, что Элис пришла и вспомнила для меня сон, который я видела каждую ночь – и забывала наутро.
Теперь я знала, куда ведет тропинка с моей фотографии. По ту сторону холма – Малибу.
Должно быть, мама услышала наше истошное пение, потому как заглянула в комнату и сказала, что мне нужно отдохнуть.
– Завтра снова занесу тебе домашку, – подмигнула Элис.
– Не забудь диск, – напомнила я. По правде говоря, мне совсем не хотелось, чтобы она его забирала.
– Оставь пока у себя, – сказала Элис.
Проводив ее, мама снова зашла ко мне, и я спросила:
– Ты когда-нибудь видела океан?
Несколько секунд мама молчала.
– Нет.
– Мы с Элис поедем к океану.
– Да? – поинтересовалась мама. – И когда же?
– Пока не знаю. Но поедем обязательно.
Мама странно на меня посмотрела: словно я удивила ее – и ей было меня жаль. Или себя. Но она сказала только:
– Пей свой «Гаторейд».
Я прослушала альбом «Хоул» раз десять.
Сегодня я рассказала Элис о том, что случилось в пустыне. Кроме нее, никто не знает. Это как с фотографией над кроватью: я могла либо молчать, либо выложить всю историю целиком.
Я боялась, что все изменится, когда я вернусь в школу. Представляла, как Элис примкнет к шайке Маргариты и станет смотреть сквозь меня. В конце концов, я знаю все о правилах выживания.
Впрочем, на свой счет у меня тоже были сомнения. Вдруг я снова начну тусоваться с Джанель и нашей компанией? Ведь я действительно
Но мы с Элис поддерживали связь, как секретные агенты. Прикрывали друг друга, выглядывая снайперов в толпе. Я начала поднимать руку в классе. Хмыкнула и просто прошла мимо, когда Эмбер обозвала меня «шелушащейся мордой». Теперь я не одинокая юкка за гаражом Малыша Майка. Теперь я лес, я дерево-юкка в парке Джошуа-Три.
Собственно, из-за парка я все и рассказала Элис.
– Пойдем туда в субботу, – предложила она после шестого урока.
– Зачем? – спросила я, чувствуя, как желудок завязывается в узел.
– Джошуа-Три – необычное место, я много про него читала. Такой экосистемы больше нигде нет. А я видела его только в темноте.
– Я сэкономлю твое время: там одна пустыня.
– Таб! – Элис прищурилась. – Ты ничего не хочешь мне сказать?
Даже когда я вела себя как пациентка психбольницы, она не лезла мне в душу. И поэтому я выложила ей все: рассказала про Существо в пустыне, про то, как очнулась на другой стороне парка и доктор сказал, что я вру.
Элис молчала, и мне стало не по себе.
– Наверное, я просто на солнце перегрелась, – добавила я, сама чувствуя в голосе фальшь.
Элис покачала головой.
– Не думаю.
