огрызался.
Очередное нажатие кнопки ничего не дало – боеприпасы кончились.
Тут пуля крупного калибра расколотила приборную доску. На плоскости и смотреть-то страшно – решето.
Тяга падала на глазах.
Быков зашел в вираж над обширным полем, посреди которого торчали забытые стога сена, черного на фоне подтаявшего снега.
Потянул ручку управления на себя.
Самолет дрожал, обещая вот-вот сорваться в штопор, а высота всего метров четыреста.
Пара «мессеров» метнулась выше, зашла с задней полусферы, открыла огонь по «Яку» с номером «12».
Пытаясь уйти, Григорий перетянул ручку и сорвался в штопор.
Выйти удалось быстро.
«Где же наши?!»
Быков спикировал в направлении большого стога, и вдруг этот самый стог вспыхнул, зачадил густым белым дымом.
Поджег сено «эрликон»!
Григорий еле вывел из пике покалеченный самолет. Плоскости срубили верхушки кустарника на меже.
Во рту сухо, зато глаза пот залил. Глянув вверх, Быков захохотал бы, если б смог – «худые» встали в «круг» над пылающим стогом!
Видать, приняли сено за обломки «Яка», а русский истребитель потеряли из виду. Вот и ладненько, как Мошин говаривает…
Именно в этот момент и появились «Яки».
– Командир, ты где? – завопил Орехов.
– Подбит. Тяну на аэродром.
– Командир, мы тебя не бросали, ты не думай! Тут до нас «мессы» прицепились, а стрелять почти нечем!
– Та же фигня… Уходим.
Самолет тряхнуло, колеса загудели, прокатываясь по полю. Мотор взревел, затягивая «Як» на стоянку, и стих.
Вавула запрыгнул на крыло, помогая выбраться Быкову.
– Ну, и побило вас…
– Да уж…
– Товарищ полковник, – обратился он, – говорят, у вас именины скоро?
Григорий чуть было не ляпнул, что родился осенью, как вспомнил – Вася-то Сталин 24 марта на свет появился.
– Да, Гриш, – скупо улыбнулся «Колорад», – послезавтра двадцать два стукнет.
– А я чуток попозжа, четырнадцатого апреля. Бежит время…
– И не говори…
– А дырок-то… Мать моя!
– Дырки – ладно. Мотор глянь.
– Глянем, товарищ полковник!
«Товарищ полковник» выбрался, кряхтя, на крыло и спрыгнул. Ноги подкосились чуток.
«Сидячая работа!» – усмехнулся Быков.
Его ведомый, на радостях, перед тем как приземлиться, разогнал машину и прошелся над летным полем на высоте пятидесяти метров вверх колесами, сделав в конце «горку».
Это у пилотов называлось «загнуть крючок».
После успешного боя, после трудной победы многие так «баловались»…
В землянке, занятой 4-й эскадрильей, было натоплено, но не душно. Потому как пусто – личный состав пошел знакомиться с новыми радистками.
Григорий взял гитару «Котика», сел, привалясь к бревенчатой стене, и заиграл «Тихого ангела».
Он пел его ребятам в Широкино, а еще раньше – на авиабазе в Баграме.
Тихий ангел пролетел, Звездами отмеченный. Видно, Бог так захотел – Делать было нечего. Тихий ангел пролетел С бомбами под крыльями – Души вынуть вон из тел Общими усильями. Тихий ангел в небесах Землю крестит русскую…
Потренькав просто так, Быков отложил инструмент.
