«Можно ли считать, что от своих мы спаслись и беспокоиться стоит только о мутантах?»
Не поднимаясь с четверенек, Гром осторожно выглянул наружу. Сколопендр видно не было, только удаляющийся характерный скрежет напоминал о том, что стая совсем недавно прошла этой улицей. Стаббер посмотрел в другую сторону, затем, улегшись набок, задрал голову вверх – не кружит ли там какая-нибудь дрянь, готовая спикировать на зазевавшегося путника? Но небо было на удивление чистым. Даже туч, казалось, было не так много, как обычно.
Однако Гром не спешил давать отмашку. Перво-наперво он выбрался из развалин сам, неспешно отряхнулся, взял в одну руку пистолет (пять патронов плюс один уже в стволе), а в другую – меч, который за годы в разведке привык таскать в заплечных ножнах. Не потому, конечно, что удобней доставать, а потому, что с клинком у бедра сильно не поползаешь.
Бо наблюдала за суженым из темноты развалин: Гром спиной чувствовал взволнованный взгляд жены.
«Какое все же чудесное слово – жена! Теплое и такое… родное…»
Понятно, что официально они в браке не состояли, но как иначе называть благоверную? Мать будущего ребенка? Разве что просто Бо… Но так ее могут звать и другие. Они же были слишком близки, чтобы отдаляться именами.
Он поманил к себе Бо, и девушка, пыхтя, выбралась из развалин следом за мужем.
– Чисто? – одними губами осведомилась она.
В правой кисти Бо сжимала небольшой нож, с клинком в палец длиной. Практически безобидная мелочь, но хоть что-то!.. Отдавать жене последний оставшийся пистолет Гром не решился – все равно в его руках от огнестрела было куда больше проку – а мечом она орудовать не могла.
– Чисто, – тихо ответил стаббер.
Он бросил взгляд в одну сторону, затем – в другую.
– Кремль – это туда. – Грязный палец указал на юго-восток. – Уже скоро…
– Не могу поверить, что мы смогли оттуда сбежать, Гром, – сказала Бо, глядя в противоположную сторону. – Иногда я думаю, что все это не взаправду, что это мне только снится, и в один ужасный миг я открою глаза и увижу грязный потолок моей лачуги…
– О, нет, это не сон, – усмехнулся стаббер. – Поверь, все более чем реально! И совсем скоро мы окажемся в самом центре…
– Скорей бы, – сказала она, поворачиваясь и улыбаясь суженому. – Тут… страшно.
Он мотнул головой:
– Пошли. Чему я научился за годы в разведке, так это тому, что стоять на одном месте куда опасней, чем двигаться. Конечно, постоянное движение в Зоне невозможно, но к этому определенно надо стремиться…
Выбора, куда идти, особо не было. Внешний мир цинично считал Зону трех заводов частью Москвы и не собирался связываться с беженцами оттуда. Вот и получалось, что единственной надеждой двух жертв запретной любви стал Кремль – последний оплот человечества и человечности в пределах столицы. По крайней мере, они сами очень хотели в это верить.
Путники прошли метров пять, не больше, когда из-за поворота вдруг выскочила, подвывая, одинокая крысособака. Стаббер вскинул руку, призывая Бо остановиться, и поднял меч, но хищник промчался мимо, даже не обратив на путников внимания. Причина такой спешки выяснилась очень быстро: не успел Гром скомандовать отступление, как на улицу вывалился нео в деревянном шлеме и с мечом. Неизвестно, с чего он вдруг погнался за какой-то вшивой крысособакой, но кто возьмется угадывать, откуда берется в голове у этих дикарей та или иная мысль? Главное, что нео появился и увидел двух замерших спутников. Немую сцену прервал выстрел. Скалящийся дикарь недоуменно охнул и упал на колени, а потом и вовсе распластался по земле. Однако на этом проблемы беглецов, конечно же, не закончились: не успела тупая морда неандертальца повстречаться с асфальтом, а из-за угла уже послышались крики его сородичей:
– Габрр!
– Что?
– Кто?!
– Бежим! – прошипел Гром, довольно грубо развернув жену и потащив ее за собой в сторону трехэтажного здания, стоящего прямо напротив того, где беглецы хоронились от сколопендр. Крики нео с каждой секундой становились все громче. Стаббер оглянулся: дикарей было не меньше десятка. Довольно большая стая. По счастью, луков и арбалетов Гром у догоняющих не наблюдал, значит, стрелы в спину можно было не опасаться. Не сбавляя хода, беглец выстрелил, не целясь: один из нео выронил дубину и, ухватившись за продырявленное предплечье, яростно зарычал.
Ситуация была – не позавидуешь: на всю ораву дикарей у стаббера осталось три патрона, то есть, в лучшем случае, еще троих
