– Артур, – еще раз позвал голос из темноты.
«Потом. Потом», – успокаивал себя механик.
В обеденный перерыв наконец-то можно было снять этот проклятый респиратор. Это не приветствовалось, но и есть с таким громоздким рылом ужасно неудобно. Конечно, существовали и современные респираторы с клапаном у рта, который открывается, стоит поднести ложку, но Артур носил старую модель, поэтому приходилось снимать. И в очередной раз вдыхать отравленный воздух. Есть быстро, рывками, ложка в рот, затем приложить респиратор, пока пережевываешь. Надышаться, конечно, успеешь, и в пятницу идешь к заводской докторше за лекарством от головокружений.
«Ничего, скоро я смогу дышать как обычный человек».
– Артур, – позвал голос.
Обернулся: никого. Только стройные ряды макушек рабочих, поглощающих обед.
– Артур.
Голос шелестел из коридора со стороны раздевалки.
Оставив респиратор на столе, Артур пошел на зов. Раздевалка была такой же безлюдной, какой и должна быть в это время: пустые скамейки и отражающиеся друг в друге одинаковые дверцы шкафчиков.
– Артур, – донеслось из шкафчика.
Он прошелся по рядам. Остановился почти в конце. Голос шел откуда-то отсюда.
– Артур.
Из-за спины.
Обернулся.
В блестящей дверце отражались огромные щупальца, темно-фиолетовые, слизь капала с них продолговатыми каплями, и щупальца все тянулись и тянулись к Артуру. Он почувствовал, как пот струится по хребту, как лодыжку обхватывает холодное, как, чмокая, впивается в ногу. Опустить взгляд – никого. Только кто-то дышит в спину.
Артур отпрянул от шкафчика и, сглотнув, повернулся. Но – никого. Только шкафчик с отражением щупалец теперь за спиной.
Руки скованы, грудь – сдавило. Воздух!
Воздуха не хватает!
Во рту неожиданно привкус крови. И из тьмы вырываются щупальца, ласковые, как безумие, и из невидимого чрева изрыгается кровь, застилая глаза, заливаясь в уши.
Артура окатывают водой. Кто-то хватает его за руку, резко задирает рукав и колет иглой, давит на шприц. Лекарственная жидкость смешивается с кровью и вместе с ней бежит к мозгу. Артура берут за волосы, поднимают голову, мокрой тряпкой протирают рот от блевоты и надевают респиратор.
– Спятил, да? – Это Рикки, старый рабочий, всю жизнь посвятил распроклятому заводу, а тот в награду иссушил его и превратил в сморчок.
– Спасибо.
– Иди в медпункт. Проверься.
В медпункт идти не хотелось. В прошлый раз его уложили в исследовательскую капсулу, подключили несколько проводов и мелких щупалец, которые сосканировали его данные; очень неприятное ощущение, будто легонько током бьет. Докторша сказала, что все хорошо за исключением небольшой расшатанности нервной системы, и прописала лекарства. Таблетки Артур, конечно же, не пил: Вера не велела, – а Вера умная и знает, что говорит. Наверняка эти таблетки – споры какого-нибудь древнего существа, жаждущего вселиться в человеческое тело. Вера боялась и ненавидела Древних. Она обвешивала карнизы связками чеснока и полыни, рисовала под ковриками символы и на ночь горячо молилась, шепотом убаюкивая Артура.
Голова немного кружилась, подташнивало. Волей-неволей Артуру пришлось идти в медпункт и выпрашивать освобождение на неделю. Узнав, что случилось, врач лишь покачала головой.
– Ты хорошо спишь?
– Нет.
– Так я и думала. Мне сказали, что ты вел себя так, будто видел то, чего нет. Это правда?
Артур пожал плечами.
– И по ночам тоже кошмары мучают?
– Не знаю.
