день.
Что происходит при взрыве противопехотной гранаты в небольшом замкнутом помещении? Ответ простой: все присутствующие превращаются в фарш. Несмотря на еще звучавший оркестр, я услышал, как за стойкой пернул Генрих. Понимаю вас, штришок неэстетичный. Но красноречивый.
Герр Кристиансен ухмыльнулся. В правой руке он держал чеку.
Я не настолько глуп, чтобы в подобных ситуациях ублажать свое самолюбие и разыгрывать героя. Без лишних слов я встал и направился к выходу. Мой кофе остался невыпитым, сигарета – недокуренной. Хорошо бы не последняя чашка, не последняя сигарета…
– Эй, – тихо окликнул Кристиансен.
Я обернулся.
– Ключи.
Парень не промах. Даже без проводника.
Я вернулся и положил на стол ключи от «майбаха». Снова заторопился на относительно свежий воздух.
– Эй.
Пришлось повторить возвратный маневр.
– Пистолет. И выгружай заодно все остальное.
Я выгрузил все, включая значок пристава и пачку дорогих мне порнографических открыток, которые неоднократно помогали снять озабоченность.
– Я мог бы заставить тебя раздеться и разуться, но я лишний раз не унижаю своих противников. Запомни это на тот случай, если мы вдруг поменяемся местами.
Хорошо сказано. Я запомню.
Оказавшись снаружи, я глубоко вздохнул. Даже вечная мгла, лишенная запахов, показалась мне вкусной, но только в первый момент. Сегодня вышел явный перебор. Пора на пенсию. Однако до пенсии еще надо дожить. Я не был уверен, что Хозяин готов выплачивать мне содержание за мои «успехи». Но в том, что расплата последует, не сомневался.
Взглядом простившись с «майбахом», не раз послужившим мне верой и правдой, я поплелся по одному из адресов, где должна была находиться комната для возвращений с непременной ширмой, столь противной долгому взгляду и столь радикально избавляющей самим фактом своего существования от заблуждения, будто однажды я смогу сбежать от Хозяина и навеки затеряться в Послесмерти.
Естественно, я выбрал ближайшую комнату, но идти все равно предстояло долго, минут сорок. За первые десять я уже вполне прочувствовал, что значит возвращаться с позором и осознавать, что бездарно провалил дело, в котором считал себя опытным профессионалом. В ожидании неведомого наказания я обливался холодным потом, а мои яйца сжались до нерабочего и прямо-таки смехотворного размера.
Услышав позади рокот двигателя (не «майбаха», другого автомобиля), я не обернулся и подумал: «Что, так скоро?» А зачем откладывать? Интересно, кого за мной прислали. Только бы не Ингрид. Бр-р-р.
Розовый «мерседес-бенц» обогнал меня справа и остановился, перегородив дорогу. Открылась водительская дверца. За рулем сидела брюнетка в неприемлемо смелом наряде – брюках и коротком жакете. Гладкие блестящие волосы облегали голову подобно шлему. Губы казались почти черными от помады. Между ними торчал мундштук с тлеющей сигаретой. Что еще сказать о ее лице? Не люблю обижать дам, поэтому скажу так: она не была похожа ни на одну из кинозвезд.
С явным отвращением она обвела меня взглядом с головы до ног.
– Где он? – Хриплый, почти мужской голос.
– Кто? – Я понимал, что вопрос не блещет, но мало ли о ком речь. Или о чем.
– Билет, – терпеливо уточнила она.
Вот оно что. Похоже, я не знал о Послесмерти кое-чего существенного. А как был собой доволен.
– У меня его нет.
– Верю. Видел бы ты свою рожу.
– А что не так с моей рожей?
– Ты не похож на человека, у которого в кармане билет в Гимле.
Мне оставалось только пожать плечами и ждать, пока розовое авто уберется с глаз долой.
– У кого? – спросила брюнетка, предпочитая обходиться минимумом слов.
