Зоя впорхнула в комнату, захлопнула за собой дверь и повернулась. Сделала шаг к Антону и словно натолкнулась на невидимую стену. Улыбка погасла, ее сменило плохо скрываемое раздражение. Уголки губ зло опустились, и Зоя сквозь зубы прошипела:
– Что это?
Вместо ответа Антон поднял перед собой амулет. В другой руке – мощный «тэтэ», выданный чекистами.
Женщина взвыла.
Сквозь низкое рычание прорвалось:
– О, Великая Мать Шаб-Ниггурат! Темная Коза с тысячью отпрысков! Взываю к тебе!..
Облик ее начал меняться. С треском разорвав юбку, вздулся живот. Поползла по швам блузка, полосами съехала с обвисших до пупка дряблыми мешками грудей. Кожа по всему телу пошла складками, словно ее сняли с кого-то чуть не вдвое большего, резко пошла трупной синевой…
Антон попятился и, не дожидаясь дальнейших превращений, поднял пистолет.
Временами у меня складывается ощущение, что я начинаю забывать, как меня зовут. Вот и эти заметки я пока не стал никак подписывать, собственное имя выглядит надуманным и ненужным перед всем, что творится вокруг. Раньше хотя бы приходил приставленный ко мне младший архивист, уважительно произносил неудобную русскую фамилию.
Но в последнее время я его почти не вижу. Да и сам все реже выхожу за порог кабинета. В хранилище лучше записываться на ночь, когда никого нет, а кафе и другими университетскими службами я почти не пользуюсь, нет времени. Если дело увлекает, начисто забываешь об удобствах и естестве. Мои же многочисленные респонденты по-прежнему обращаются «дорогой сэр» и никак иначе. Как будто я – такой же безымянный и безликий, как один из тех, кто пришел в наш мир и остался в нем навсегда.
Я слышал о Независимой Сибири еще в детстве, невероятную и пугающую историю о рядовом бойце, что волею Древних стал сердцем изменений в этой негостеприимной земле. Он получил великую силу, великую власть – и великое же проклятие.
Где сейчас тот красноармеец, точка приложения эзотерических сил большевиков, нацистов и северных шаманов? Кто знает… В Независимую Сибирь почти не пускают посторонних, прекрасный оазис в вечной мерзлоте бдительно охраняет свои секреты.
Но теперь у меня есть письмо оттуда. Кое-что я понял, не все, конечно, лишь отдельные мазки, детали, но и этого достаточно. Как оказалось, сердце Сибири совсем не образ и не фигура речи, а пугающая реальность.
Опаляющий жар крайнего Севера
Олег Кожин
Буферная зона Большого Норильска встречала приезжих пальмами. Дощатые кадки с толстыми волосатыми стволами торчали на каждом углу. Приветливо журчал выложенный галькой декоративный фонтан. Повсюду сновал обслуживающий персонал: мужчины в рубашках с коротким рукавом, заправленных в парусиновые брюки, и девушки в юбках и легких белых блузах. Ни дать ни взять вокзал курортного города: Сочи или, может быть, Адлера. Лишь горделиво проходящие мимо пилоты, экипированные плотными кожаными комбинезонами да мохнатыми унтами, не давали забыть, что ты отрезан от Материка незримой линией Полярного круга.
В который раз уже Роберт недоверчиво обернулся. Ополоумевшая пурга яростно перемешивала тонны снега, с ненавистью швыряя мелкую льдистую шрапнель в прозрачные панели буферной зоны. Коптя приземистое небо черными выхлопами, по стоянке аэросаней рыскали шнекороторы, безуспешно пытаясь расчистить подъездные дорожки. Казалось, протяни руку, и проткнешь вытянутое отражение высокого кучерявого юноши с орлиным носом и голубыми глазами. Сквозь тонкое стекло зачерпнешь полную пригоршню обжигающей белизны. Вот только «стекло» это не то что палец – не всякая бомба возьмет! Сбылась мечта фантастов – город вечного лета на Крайнем Севере. Большой Норильск, столица Независимой Сибири. Около ста тысяч квадратных метров дорог, домов, скверов, площадей, пляжей и стадионов, накрытых прочнейшим куполом, над технологией которого до сих пор бьются лучшие умы Человечества. И это только на поверхности!
Роберт промокнул взмокший лоб платком. Длиннополую овчинную дубленку он уже снял, но продолжал париться в свитере грубой вязки. Кроме майки, под свитером ничего не было, а переодеваться на глазах у персонала не хотелось. Валентин Георгиевич Гриднев, шеф-редактор «Московских ведомостей» и начальник Роберта, отсылая сотрудника на край света, напутствовал брать два комплекта одежды. Вот только не предупредил, что переодеться захочется уже в «предбаннике». В аэросанях, защищенных от ветра одним лишь лобовым стеклом, на которых Роберта, вместе с другими приезжими, доставили из аэропорта Алыкель, в дубленке и ушастой меховой шапке было не очень-то жарко. Зато сейчас, спустя полчаса бумажной волокиты, Роберт на собственной шкуре ощущал, какой горячий прием может оказать иностранцам погруженное в непроглядный мрак полярной ночи Заполярье.
– Гражданин Зареченский?
