нет искр. Еще раньше я понимаю, что она мертва: слишком она тиха, неподвижна и лежит в такой неловкой позе. Ей выстрелили в голову. Рану я вижу, только обойдя ее сзади: аккуратная круглая дырочка в затылочной части черепа. Вокруг сидят мухи. Я смотрю на ее лицо, стараясь вспомнить, видел ли я ее когда-нибудь раньше. Но она точно из Альянса, а не Охотница.
Я подхожу к палатке. Тихо, медленно. Я еще невидим, но рисковать все равно не хочу.
В палатке, видимо, хранили припасы: какие-то коробки, банки с консервами, одеяла разбросаны по ее перевернутому нутру. И тут я замечаю человека, которого узнаю немедленно, хотя его тело наполовину скрыто под краем палатки. Гас получил пулю в грудь. Муравьи уже проложили через него свою тропу.
В следующей палатке я нахожу еще тело.
И еще.
Они кругом.
Мое сердце колотится как бешеное. Все произошло недавно, но не только что. Скорее всего, утром.
Но если все случилось утром, а я слышу свист, и он слабеет, значит… Охотники уходят. Уходят, но не торопятся. Они не знают, что мы здесь. Может быть, мы еще сможем их догнать…
Я иду через лагерь, пытаясь установить, откуда доносится шипение. И тут вижу деревянную постройку, вроде избушки. Тюрьма? Бесшумно проскальзываю ближе. Дверь выбита. Анна-Лиза?
Я заглядываю внутрь.
Пусто, только цепи. Замки на них открыты. Значит, ее держали здесь. А вдруг она снова стала невидимкой и сбежала? Нет, вряд ли, скорее ее увели.
Потом я слышу шорох, чьи-то шаги за спиной, оборачиваюсь и вижу Несбита: он бежит через лагерь, явно не заботясь о том, слышит его кто-нибудь или нет. Вид у него встревоженный. На некотором расстоянии за ним бежит Габриэль и остальные, рассыпавшись между деревьями.
Я становлюсь видимым и говорю Несбиту:
– Кажется, Охотники только что ушли.
– Ты Ван видел?
– Нет.
– Она…
Взрыв сотрясает воздух за спиной у Несбита. Он падает на землю, за ним я вижу взлетающую Кирсти, ее мощное тело описывает петлю и тоже падает.
Я пригибаюсь.
Отголоски внезапного грохота рассеиваются не сразу. Я озираюсь в поисках Охотников. Прислушиваюсь. Ничего.
Селия кричит:
– Взрывающиеся ловушки! Ничего не трогать!
Донна стоит в двух шагах от тела Кирсти и смотрит на меня. Ее лицо бледно. Габриэль подходит к ним и нагибается. Потом кричит Селии:
– Кирсти мертва!
Несбит уже бежит дальше. Земля в лагере голая, истоптанная: на ней видны только следы охотничьих сапог.
Я бегу за Несбитом через лагерь в лес. На бегу я спрашиваю:
– Сколько?
– Много. Человек двадцать, может, больше. – Голос у него непривычно дрожит, когда он продолжает: – Они волокут кого-то, кажется, двоих. Пленных. Или раненых.
Лагерь уже остался позади, мы бежим между деревьями, и Несбит только переходит на ровную рысь, как вдруг останавливается, и у него вырывается стон.
Я смотрю вперед и вижу на земле тело. Капельки росы переливаются в ее волосах. Глаза широко открыты, сапфировая синева еще ярка, но искры уже погасли. Кожа бледная. Вместо живота кровавое месиво.
– Ван!
Несбит, спотыкаясь, идет к ней, я хватаю его сзади, чтобы не дать ему подойти слишком близко.
В руке у нее портсигар, и я понимаю, что он хочет его взять, поэтому говорю:
– Не трогай его, Несбит. Там может оказаться ловушка.
Он опускается подле нее на землю.
