научился не обращать внимания: так и жил, не обращая внимания, много лет, и был очень доволен тем, что живу и не обращаю внимания. Я размышлял об этом, медитировал над этим, медитировал вместе с этим. И наконец настал момент, когда, как говорится, лампочка вспыхнула.
– Понять не могу, о чем это ты.
Я перевожу взгляд с Леджер на вид за окном и спрашиваю:
– Где мы? Это ведь не настоящая Монтана, правда?
Он тоже смотрит в окно, но так, словно проверяет, затем, подумав, отвечает:
– А на вид совсем как настоящая.
Я уже не знаю, ни где мы, ни кто мы. Все вокруг в любой момент может рассыпаться иллюзией или растаять сном. Но Леджер, кажется, все-таки есть. Я отпиваю глоток воды из стакана. Она холодная и тоже вроде бы настоящая.
– Я рад, что ты пришел, Натан. У меня так редко бывают гости. – Он задумчиво улыбается, словно недоумевая, почему бы это. – Мы пропустили этап знакомства, но, как я уже говорил, я против убийства, против насилия. А в твоем прошлом, Натан, немало насилия, как и во всей твоей природе.
Леджер облокачивается на стол и берет меня за руку. Его рука холодная и сухая, но крепкая.
– И все же я верю в равновесие, в то, что наши дары лишь в гармонии способны достигнуть истинной силы. Натан, у тебя столько сил от матери, от отца и от самого себя, наверное, тоже. Но я не ощущаю в тебе никакой гармонии. – Он трет мою ладонь и заглядывает в нее. – У тебя длинная линия жизни, даже любопытно, до чего длинная… – Затем он смотрит на меня, и в его взгляде я вижу что-то вроде смущения. – И я чувствую, что твое будущее в конечном итоге исполнено покоя.
– В конечном итоге?
– Как я уже сказал, я вижу тебя у реки…
Странно сидеть вот так и чувствовать, как мою руку держит Леджер, но нельзя отвлекаться, надо сосредоточиться на том, что я должен сказать. Я продолжаю:
– Этого я и хочу. Я верю в добро, в мир. Но мира у нас нет. А есть война, преследования и пытки. Все сейчас пошло прахом – равновесие развалилось. Тебе хорошо говорить, что ты не веришь в убийство, а Сол тем временем убивает. Его надо остановить, и, если ты не стремишься к этому, значит, помогаешь ему. Он – зло.
Леджер смотрит мне в глаза и говорит:
– Единственное, что необходимо для торжества зла, это чтобы добрые люди ничего не делали.
– Не знаю, о чем ты, но я чувствую, что должен что-нибудь сделать. И что я могу кое-что сделать. Ван говорила, что ты можешь починить амулет и отдать его правильному человеку. Я – тот человек?
Леджер выпускает мою руку и говорит:
– Посмотрим.
– Ты можешь сделать так, чтобы амулет заработал?
– Я много думал над этим. Но, как это всегда бывает с магией, мыслить – дело хорошее, а чувствовать и прислушиваться к голосу интуиции – важнее. Моя интуиция подсказывает мне, что амулет заработает сам, когда будет достигнуто определенное равновесие и нужные вещи встанут на нужные места.
– И что, они встали? На нужные места?
– Возможно. Пока не знаю. Твой приход сюда может кое-что значить. Мне давно, очень давно хотелось получить вторую половинку амулета. Просто из любопытства, понимаешь, чтобы увидеть его целым. Это ведь предмет исторический, а не только магический. Видеть его весь, держать в руках обе половинки сразу – чудо. Но я никогда не видел смысла в том, чтобы гоняться за ним по всему свету. Я знал, что рано или поздно он сам придет ко мне.
– Ха, ну, в этом-то как раз нет никакой мистики. Понятно, что всякий, у кого могла оказаться одна половинка, захотел бы овладеть второй.
– Правда? Вторая половинка амулета прошла через руки многих людей, прежде чем попасть к Ван, но никто из них меня не разыскивал. Только Ван сделала это; но амулет нужен был ей не для себя, а для тебя. Она мне о тебе рассказывала. – Леджер отпивает еще кофе и продолжает: – Амулет – изумительный предмет, в нем заключена великая магия. Сначала я думал, что он не будет работать, так как его разделили на две половины, но, прикасаясь к нему, я чувствовал в нем магию. Если верить истории, то Черная Ведьма Вардия разорвала амулет надвое, но так, чтобы он продолжал защищать Линуса, Белого Колдуна, если бы он и она снова соединились. Таково его происхождение, и я чувствую, что магия будет работать, но только для правильного человека, для того, в ком соединены Черное и Белое начала.
