– Для меня?
По лицу Леджер проскальзывает улыбка.
– Вряд ли тебе стоит так радоваться. Амулет, если он сработает, защитит тебя от многих угроз, но он же потребует от тебя огромной ответственности за то, как ты используешь свою силу. Уверяю тебя, что тихая жизнь на берегу реки, где ты будешь год за годом изучать свои силы, знакомиться со своими дарами и развивать их, даст тебе в конечном итоге куда большее могущество и счастье.
– А люди пока будут умирать.
– Люди всегда умирают. Такая у них скверная привычка, и ты тут ничего не изменишь, как ни старайся.
– Кое для кого, может, и изменю.
– Возможно. Но ты еще так молод, тебе всего семнадцать, ты едва стал колдуном. Тебе еще многому предстоит учиться.
– Я знаю достаточно, чтобы драться с Солом.
– Ты так думаешь? А по-моему, ты даже не догадываешься о том, сколько на свете есть такого, чего ты не знаешь.
И дом в Монтане исчезает, а мы – все за тем же столом и на тех же стульях – оказываемся на борту огромного корабля, океанского лайнера, на верхней палубе, где сильный ветер треплет наши волосы и одежду, а рядом с кораблем вода то и дело морщится, когда из нее выпрыгивают дельфины; потом нас окружают лед и снег, и становится так холодно, что влага в моем носу замерзает и превращается в лед; тут же мы оказываемся в ресторане, среди других столиков и других людей, справа от себя я вижу огромное окно, в которое видна гавань, а за ней громадные небоскребы.
– Очень впечатляет. Как я понимаю, на самом деле мы не сдвинулись с места. Ты просто сделал так, что я все это вижу и чувствую.
И мы снова оказываемся в доме в Монтане.
– Я не пытаюсь произвести на тебя впечатление, Натан, просто показываю, сколького ты еще не знаешь. Пользуясь своим даром, я предлагаю твоему мозгу некие картинки, и он их принимает, вот почему ты их видишь. Это редкий дар, и его тяжело контролировать, но я научился. И ты тоже многому можешь научиться, Натан. У тебя большие способности.
– Ты научился пользоваться другими дарами? Значит, ты их у кого-то отнял?
– Нет, Натан. Я ни у кого ничего не отнимаю. Я ищу доступ… к первоисточнику. И, по-моему, ты тоже так сможешь. А в открытии нового, в учебе – столько радости!
– Это не про меня. Я плохо учился в школе.
– Уверен, что школа тебе просто не подходила, но вот своим дарам ты научился быстро. Ты учишься интуитивно. А еще ты на удивление честен и доверчив, учитывая твою историю. О да, Ван все мне про тебя рассказала. Все, что знала сама, а это совсем немало. О твоих родителях, о твоем брате и сестрах, о времени, которое ты провел в клетке, о том, как ты бежал; и о том, что было с тех пор тоже – в том числе о твоем отце, о том, что с ним случилось. Ты одолел столько препятствий, Натан, но этим твой потенциал еще далеко не исчерпан, я знаю! Возможно, все дело как раз в твоей дикости. – Он снова берет меня за руки и смотрит мне в глаза, а я тем временем думаю о том, можно ли заставить амулет помочь мне, Половинному Коду, победить Сола и Охотников.
Леджер откидывается назад на стуле со словами:
– Твои мысли все время возвращаются к этой войне и к амулету. Но, Натан, амулет – всего лишь безделка. Да, непростая, конечно, но все же это всего лишь вещь, причем даже не особенно красивая; в то время как интересоваться следует не вещами, а скрытой в них магией. Создательница этого амулета заключила в нем магию, и это та самая магия, которая живет в тебе и во мне. Есть лишь одна сила, которая все оживляет, все приводит в движение. Сущность – так я ее называю. Сущность всех вещей. Наша Сущность.
Я произвожу впечатление на Леджер
– Значит, ты ее нашел, Сущность? – спрашиваю я у Леджер, когда мы идем по берегу реки.
– Я нашел много разных вещей и приобрел много способностей, но мне нравится думать, что все это время я лишь щиплю краешек громадного покрывала Сущности.
– А какой у тебя дар? В смысле, первый?
– Контроль над разумом. Я был умным и уверенным в себе ребенком и всегда знал – просто знал, и все тут, – что у меня будет необычайно сильный дар. Хотя, с другой стороны, в отношениях с другими у меня никогда не было ни особой уверенности, ни счастья. У меня было много сил, но между ними отсутствовало равновесие. Я был тогда маленькой девочкой, не слишком привлекательной и похожей на мальчишку. Меня не интересовали моды и красивые женские тряпочки. Одежду для мальчиков я