холмов. Потом начался долгий подъем. Деревья здесь росли гуще, было слышно, как шуршал листьями ветерок. Всюду по склонам раскинулись сады – инжирные, лимонные, апельсинные, оливковые рощи, дорогу затеняли от солнца клены и немногочисленные ильмы. По ходу подъема деревья постепенно исчезали, в воздухе остро запахло живицей. Кабеза де Кабра без устали шагал целый час. Поднявшись на очередной холм, он остановился, чтобы полюбоваться долиной.
Внизу лежал город – Авзентиния. Медные крыши, казалось, подрагивали в солнечном свете. Крутые склоны по сторонам долины испещрили узкие тропы. Кабеза де Кабра заторопился по спуску и скоро достиг невысокой каменной стены. Вошел в город…
Прохожие на улицах учтиво раскланивались с ним. Кабеза де Кабра в ответ подносил руку ко лбу, любуясь опрятной краснокирпичной кладкой и крышами – то медными, то крытыми почерневшей от времени дранкой. Повсюду на окнах виднелись ящики с цветами. Слуха Кабезы де Кабры достиг глубокий раскатистый звук: за открытым окошком кто-то перебирал струны. Из другого окна доносился звук текущей воды. Пешеход мало-помалу достиг улицы, состоявшей из сплошных магазинов. Вывески большей частью украшали медные глобусы. Здесь торговали картами.
Широкую витрину ближайшего магазина тщательно, сосредоточенно протирала средних лет женщина. При виде шерифа женщина оставила свое занятие, окинула подошедшего взглядом и движением руки пригласила его внутрь. Кабеза де Кабра открыл дверь. Изнутри тотчас откликнулся колокольчик. Посреди помещения красовался круглый серебряный стол, опять же со стоявшим на нем глобусом. Бесчисленные ящички по стенам были снабжены прозрачными крышками, позволявшими видеть свитки внутри.
«Здравствуйте, Альвар», – сказала женщина. На ней был яркий передник, полноватое лицо раскраснелось.
«Доброе утро, – удивленно ответил Кабеза де Кабра. – Откуда вы знаете мое имя?»
«Кому же его знать, как не нам, раздающим карты, – ответила она, слегка отмахнувшись. – Скажем так: моя карта показывает, как вы этим погожим апрельским утром входите в мою дверь!»
«Ясно».
«Но вы сюда пришли не о моей карте расспрашивать. Вам своя собственная нужна!»
«Да… я кое-что потерял… Кое-что исключительно для меня дорогое. – Кабеза де Кабра прокашлялся. – Такое, что без него и жизнь не мила».
«Я понимаю, – деликатно ответила женщина. – Уж не из-за чумного ли клирика вы веру утратили?»
И опять Кабезу де Кабру поймали врасплох. Он тяжело перевел дух и долго смотрел в пол.
«Да», – сказал он наконец.
«У меня есть карта, которая вам нужна. – Женщина прошла вдоль стены, приподнялась на цыпочки, заглядывая сквозь стеклянную крышку ящичка, потом слегка нагнулась. – А-а, вот же она!
Хозяйка выдвинула ящичек, достала свиток, перевязанный белой ленточкой, и еще что-то, выглядевшее как небольшой моток ткани. Ленточка на нем была голубая.
«Вот ваша карта. – Она подала бумажный свиток шерифу. – Путь может оказаться долгим и трудным, но карта вас проведет куда надо!»
«Спасибо», – поблагодарил Кабеза де Кабра.
«Вероятно, вы слышали также, что ни монет, ни бумажных денег мы не принимаем».
Шериф кивнул. Женщина протянула ему свернутую ткань:
«Это плата. Вы передадите ее когда-нибудь в будущем. Ваша карта вам подскажет когда».
«А что это такое?»
«Подозреваю, карта, только еще не записанная. – Хозяйка лавочки улыбнулась. – Однажды вы ее создадите».
Кабеза де Кабра покачал головой.
«Еще раз спасибо. Хотя, правду сказать, все это за пределами моего понимания… Если бы я, как прежде, верил поучениям клириков, я бы назвал это ведовством!»
«Значит, верно говорят, что все к лучшему. Даже и то, что сегодня вы утратили веру!»
«Да… пожалуй. – Он коснулся рукой лба. – Благодарю вас».
Шериф вышел из лавки, немного помедлил на улице, наблюдая за хозяйкой, вернувшейся к мытью окна. Потом двинулся в обратный путь – теми же улицами, которыми пришел. Когда городская стена осталась позади, шериф сунул руку за пазуху, вынул бумажный свиток и развернул. На одной стороне листа виднелся рисунок, снабженный пометкой: «Карта для неверующих». Дорога к цели обещала быть долгой и пролегала неведомыми краями. Там были Широкие Равнины Лишений, Ледники Недовольства и даже Жуткое море. Вычерченные неуверенной рукой, бледными штрихами черных чернил, эти странные обозначения казались едва ли не случайными пятнами на толстой бумаге.
