Золотое снадобье

На обороте шериф заметил кое-какие указания.

Над пропастью угрозы изобьют, сломают водопадами презренья и недостатком милости сметут… Я – шепот у вселенной на краю; услышишь ли?

Ты будешь почти год скитаться в Пустыне Горького Разочарования, и воды благочестия не утолят твоей жажды. Когда же три лика перед собою узришь, начнется самое трудное. Два лика будут пусты, третий же, два первых связавший, двенадцатью часами обладать будет. Следуй же за тремя ликами, куда бы ни повели, сквозь эпохи: указуют тебе они в твоем поиске путь. Тогда одолеешь Широкие Равнины Лишений, отыщешь тропу через Ледники Недовольства. Ступив же со льдов в Горы Восхода Надежды, окажешься в пятой эпохе пути своего. Вступишь тогда ты на Безбрежные Луговины Ученья, смысл обретешь, где не знал его прежде. Встретив же первый снег возле Жуткого моря, знай: ты готов.

Пусть же три лика странствуют сами собой! Корни пусти в Лесу Убежденья! Карту составь, согласуясь с подсказками Вещих. Пусть сбереженное золото новой цели послужит, а прозвеневший рассказ возродит твою душу, карта же в летние дни станет от солнца щитом. Странник, от коего долго бежал ты, соединится с тобою и смерть принесет. Вот завершение странствий и поисков долгих финал!

30 июня 1892 года, 8 часов 37 минут

Пока шериф созерцал авзентинийскую карту, София немного отвлеклась от полного погружения, чтобы неспешно изучить легенду карты. Что еще за три лика и двенадцать часов?.. «Лик» с двенадцатью часами мог оказаться попросту циферблатом, но другие два?.. Трое часов, но лишь одни из них с циферблатом? Более-менее ясно было лишь то, что касалось Жуткого моря. Разгадывать пророческие иносказания не проще, чем понять человека, чьих воспоминаний она причастилась. Однако то, что она выяснила о его будущности, вроде свидетельствовало: карта действительно завела шерифа в другую эпоху. Вглубь Индейских территорий, на берег Жуткого моря. А карта, которую ему предстояло создать, сообразуясь с подсказками Вещих, была той самой, которую она держала в руках.

Непостижимым, совершенно чудесным образом авзентинийская карта вычертила полный круг. Отправила Кабезу де Кабру из Авзентинии в Индейские территории, подтолкнула его создать бисерную карту… которая и привела Софию назад в ту самую Авзентинию.

– С ума сойти, – прошептала она.

В сей миг пришлось оторвать палец от карты: девочка уловила в комнате движение. На пороге стояла Златопрут, взволнованная и встревоженная.

– Эррол!

Сокольничий сразу открыл глаза:

– Что?

– Сюда еще четверо скачут. – Вещая помедлила. – Только они не нас ловят. Они кого-то схватили.

Эррол встал, даже не спрашивая, откуда она знает.

– Жертвы болезни, – сказал он уверенно. – Их ведут в карантин при дороге.

Златопрут просто сказала:

– Мы должны им помочь.

Он немного подумал и ответил:

– Хорошо.

София уже сворачивала бисерную карту, чтобы спрятать ее в сумку.

– Как я могу поучаствовать? – спросила она.

– В уголке посидеть, пока все не кончится, – бросил Эррол.

Златопрут же сказала:

– Хорошо бы ты придержал свои стрелы, пока верховые не бросятся наутек.

Эррол уже занял позицию у окна, приготовил колчан.

– Бросятся наутек? – удивился он. – От чего?

– От дорожной пыли.

Он покосился через плечо:

– Эти скорей от своих пленников сбегут, чем от пыли…

– Если ты начнешь стрелять из окна, они пойдут к домику.

– А откуда еще мне стрелять, пока я внутри нахожусь?

Недовольно поморщившись, Златопрут отошла к другому окошку, выходившему на дорогу, и замерла в ожидании. Впрочем, она