Золотое снадобье

что ты понимаешь английский? И как получилось, что ты настолько вовремя подоспела?

Женщина откинула за спину косу и опустила оружие. Она была невысокого роста, подвижность и сила плохо вязались с нежным лицом и застарелой грустью в глазах.

– Английскому меня давным-давно обучил один очень хороший друг… Его звали Бруно. А сюда я прискакала, следуя записке на клочке бумаги: «Как увидишь семь крыльев – следуй за ними к серой голубке. Там встретишь странницу, не знающую времени». И кто из вас эта странница, интересно бы знать?

35 Ленточки белая и голубая

С тех пор как укоренилась зараза, многие жители Папских государств обратились к кочевой жизни. В северных областях стали селиться в жилых баржах и путешествовать по каналам. На засушливом юге и в горах ездят с места на место в фургонах. Кочевники пребывают в постоянном движении, держатся пригородов и верят, будто это спасет их от заразы. Что ж, от излишнего внимания орденских воинов это вправду уберегает…

Фульгенцио Эспаррагоса. Полная и официальная история Папских государств

2 июля 1892 года, 5 часов 51 минута

– Так ты Розмари!.. – выдохнула София.

– Да, – ответила женщина. – Я Розмари. Откуда ты меня знаешь?

Слова хлынули потоком.

– Я узнала о тебе из письма, которое Бруно моим родителям прислал. Мои родители – это Минна и Бронсон Тимс, ты с ними встречалась… Помнишь? Десять лет назад, даже больше… А я видела тебя в карте, которую сделал шериф Муртии – Кабеза де Кабра. Там и про тебя говорится, и что с Бруно случилось… – София задохнулась и довершила: – И про моих маму с папой.

Розмари шагнула к девочке:

– Так это ты странница, не знающая времени!

– Ну да, внутренние часы у меня не в порядке, – подтвердила София. – Должно быть, речь обо мне. Это кто так меня описал?

Розмари сунула руку в карман плаща и выудила свиток, повязанный белой ленточкой.

– Вот карта. Ее дали мне в Авзентинии.

Разгуливая внутри карты шерифа, София уже держала в руках авзентинийские карты, но наяву это было для нее впервые. Какое-то время она рассматривала плотную сероватую бумагу. Нетвердые линии, вычерченные черным, изображали разнообразный ландшафт, разделенный извилистыми тропами. София повернула лист обратной стороной. Присмотрелась…

– Я по-кастильски не читаю, – пожаловалась она.

Розмари забрала у нее свиток:

– Сейчас переведу.

Беззвучные, мы в сердце вопием; молча плачем, скрывшись в тенях; безгласные, о прошлом мы глаголем. Найди нас по обе стороны протяженности в одиннадцать лет.

Пускаясь в путь неведомый, проводника прими, что прибудет при свете полной луны. С ним ступай на дружбы луга, а погибнет повозка – на козлиную голову путь продолжай. Спутник твой будет без вины осужден; возговори тогда, правду реки, ибо правда и ложь равно ведут в крутую расщелину слез.

Сама по себе углубишься ты в Горы Одиночества, войдешь в Долину Утраты Надежды. Покинув ее, встретишь Западных Колдунов у развилки дороги. Если пребудут свободны – идти тебе в Лес Неотступной Печали; там проведешь много лет, прежде чем угодить в Пещеры Страха, где таится Проклятие. Матери вовек не дождутся костей обретенья, солнце их станет белить, пока не рассыплются прахом…

Если же приговорят колдунов, год за годом скитаться тебе по Долине Утраты Надежды, что в Горах Одиночества. Как увидишь семь крыльев – следуй за ними к серой голубке. Там встретишь странницу, не знающую времени. Отдай ей авзентинийскую карту. Она приведет тебя к материнским останкам. В землю святую ты их отнесешь, чтоб покоились с миром…

Розмари бережно свернула карту, повязала белой ленточкой.

– Когда я увидела птиц, то сразу все поняла. Схватила карты и поскакала за ними сюда.

София почувствовала, как тяжело забилось сердце. Она спросила, едва решаясь поверить:

– Так у тебя есть карта, ведущая в Авзентинию?

На сей раз в руках Розмари появилась карта с голубой перевязью.

– Вот, – сказала она. – Это они мне дали, чтобы я когда-нибудь вручила тебе.