Здесь легенда оказалась написана по-английски. София мельком осмотрела рисунок со всякими странными названиями: «Пещера Слепоты», «Горькая Пустыня»… – и обратилась к тексту на другой стороне. Она прочла его вслух:
София заново перечитала написанное и снова посмотрела на Розмари:
– Откуда это могло стать кому-то известно? Как вообще такое возможно? А твоя карта тоже вся сбылась?
– Сбылась, – ответила девушка. – До последней мелочи. Там были моменты, которых я в толк взять не могла, пока они не начали происходить. А кое-чего я в упор не замечала – только задним числом. Но все, что карта мне напророчила, точно так и свершилось!
– Значит, нам ждать от Золотого Креста неслабой погони, – невесело хмыкнул Эррол. – Стая золотых птиц, ха! И без предсказаний все ясно…
– Там дальше становится интереснее, – нахмурилась София. – Процветшая рука, сокольничий… Слушай, Эррол, точно эти слова мне Минна говорила в Севилье! Так и сказала: «Сокольничий и процветшая рука пребудут с тобой»!
– Ну и что?
– А то, что слово в слово как на карте! Сокольничий – это ты, тут все ясно. А процветшая рука, – она повернулась к Златопрут, – это ты!
Вещая заговорила впервые с тех пор, как Розмари представилась им.
– Да, похоже на то, – сказала она.
– А кто – старцы?
Златопрут повернулась к западу, по лицу пробежала тень тревоги.
– Похоже, это могу объяснить я. Старцы… Впрочем, лучше я буду рассказывать на ходу, ибо на дорогу только что выехала полусотня солдат Золотого Креста. Они скачут из Севильи и, очень возможно, разыскивают именно нас…
Эррол нашел хозяйку гостиницы за разрушенным зданием: сжавшись в комочек, она пряталась под миндальным деревом. Немного проводив старушку по дороге на север, где держал ферму ее сын, Эррол догнал своих спутниц. Комната, в которой они ночевали, по счастью, уцелела, в отличие от разгромленной общей. Забрав свои вещи, путники оседлали коней и выехали со двора.
К немалому отвращению Софии, Розмари настояла на том, чтобы забрать глаза четырехкрылов. Два она убрала в свой мешок, два других положила в фургон, который у нее, оказывается, был. Она выпрягла лошадь и бросила повозку у поворота дороги, когда увидела «семь крыльев». София с удивлением оглядывала ярко раскрашенный тент. Цветы, лозы, птицы населяли стены фургона, а над дверью притулилась золотая ласточка. Птица раскрывала крылья, собираясь лететь.
Розмари запрягла лошадь, и все вместе они двинулись на восток.
– Дорога добротно укатана за века путешествий, хотя последнее время по ней мало кто ездит, – рассказала девушка новым друзьям. – Отсюда и до границы через каждые несколько лиг устроены колодцы, но вот гостиниц больше не будет. На пятой лиге живет пастух: я у него баранину покупаю. Всю остальную снедь нужно везти с собой…
– Что там за граница? – спросил Эррол. – Там небось и стража стоит?
– Чтобы всю Темную эпоху укараулить, никакой стражи не хватит. Они парами бродят, по двое на каждые три лиги. Я многих
