– Привет, э-э, сад! Давайте зажигать!
– Ты знал об этом? – спросила я Томаса. Толпа хлынула вперед, разорвав наши руки. Нед начал играть. Я не понимала – а где он? Джейсон и Найл стояли среди гостей, получается, выступает не «Фингербанд»? Зазвучал девичий голос. Я топталась на месте, налетая на людей и соображая, где же Нед.
Томас схватил меня и повел сквозь толпу, закружив на траве, и когда я перестала вертеться, кружение вокруг продолжалось. Я боялась, что меня вырвет, а потом уже ничего не боялась – у меня просто кружилась голова.
Я подняла глаза; на крыше сарая Нед в золотом комбинезоне, с закрытыми глазами, согнулся над своей гитарой, свесив волосы чуть не до земли. Рядом с ним, у микрофона, в золотом мини-платье стояла Соф. Они выглядели как два С-3РО[29]. Ничего себе!
У моего брата новая группа, и все в курсе, кроме меня. Должно быть, они долго репетировали, чтобы получилось настолько хорошо. Это и есть то, что Нед гнал на всех парах все лето? И с каких пор Соф поет перед всеми, кроме меня?
– Спа-асибо-о-ольшоевсем, – пропел Нед в манере Элвиса Пресли в заключение, высвободился из-под гитарного ремня и схватил фотоаппарат, сделав снимок всей тусовки. – Я Нед, это София, вместе мы – «Парки юрского периода». Колбаситься можно, пусть на Колбасу и не похоже, – он подмигнул собравшимся. – Спорю, вы рады, что здесь оказался не «Фингербанд»!
Неужели он такое произнес? Я жадно глядела на Неда и Соф: просто близнецы, больше брат и сестра, чем мы с Недом. Между прочим, «Парк юрского периода» придумала я, прошлым летом.
– А теперь мы исполним «Экстаз велоцираптора», – прорычала Соф в микрофон. От ее робости не осталось и следа.
Я повернулась и нетвердыми шагами пошла прочь, проталкиваясь через веселящуюся толпу. У меня страшно болела голова. Мне нужна тишина, мне…
– Боже-мой-боже-мой-боже-мой, – хрипло закричала Соф, вбегая в кухню. Я подняла глаза от стакана, с которым сидела в углу. Во рту отвратительный вкус, но я не помню, когда меня вырвало.
Я вообще не помню, как сюда попала.
– Ты меня видела? – Соф схватила меня за руки и запрыгала. Это раздражало. Наконец она бросилась к раковине: – Как я пить хочу, боже мой! Хоть прямо из крана!
Я поплелась за ней. Краем сознания я понимала, что Нед с Томасом тоже в кухне: на столе стоял наполовину уничтоженный торт.
– Почему ты мне не сказала?
Из стереоустановки Неда ревела «Айрон мейден», которую приходилось перекрикивать. От этого голос звучал злее, чем я была на самом деле. Мне просто хотелось понять, отчего это нужно было держать в секрете.
– Ну прости! – проорала в ответ Соф, доставая из буфета настоящий бокал, а не пластиковый стаканчик, из которых пили все. – А вдруг бы я струсила или опозорилась? Я же всегда тебе говорила – хочу знать, каково быть участницей рок-группы!
– Все твои группы существуют только в твоем воображении!
Соф с силой дернула кран, который заклинило.
– Я знаю, но… – Соф отодвинула всякий хлам, чтобы поставить стакан, и обеими руками взялась за кран. – Ты захотела бы послушать, как мы играем, побывать на репетиции, а у меня получалось, только когда мы с Недом вдвоем, и – вот блин, что ж такое, – ну а вдруг бы мы облажались?
Нед уселся на стол рядом с нами, хотя там и было отвратительно грязно – смятые стаканчики, липкие лужи, мокрые окурки и непонятная липкая дрянь. Видимо, спандексу все по барабану.
– Ты просто супер, – сказал он, глядя на Соф. В кухне крутилось десять тысяч человек, но эти двое были как бы отдельно, в пузырьке товарищества по рок-группе. Друзья. Конспираторы. Ничего себе обмен: я получаю темную материю, а ты забираешь мою подругу.
Ну, ты опять как собака на сене, прозвучал в ушах голос Грея.
Да, но Нед мой брат, возразила я. А ты умер, и я страшно зла на тебя за это.
– Так, кому чего? – спросил Томас, подходя и с грохотом ставя на стол множество бутылок, не глядя на меня. Он не хотел со мной целоваться. Как глупо! Неловко-то как! Я истерически рассмеялась. Ну все меня игнорируют!
– Вода есть? Или хоть шампанское? – прохрипела Соф. – Ваш кран меня у-би-ва-ет! – Она снова стиснула кран и попыталась повернуть – даже костяшки побелели. Раковина была полна темной материи, и меня поразило, как ужасно несправедливо, что ее вижу только я.
– Отойди, Соф, он застревает. – Соф отодвинулась, и Нед всем весом навалился на кран. – Scheisse. Томас, можешь дать мне
