– В сарае, – отозвалась я, все еще не вполне придя в себя.
– Ясно. Справишься с… этим?
Я кивнула – выбора у меня не было, и Томас побежал к двери, оступаясь на залитом полу и налетая на стены.
На сушке стояла кастрюля. Я схватила ее и крадучись пошла к раковине, будто там сидела крыса, которую надо прикончить. Я постаралась надеть кастрюлю на струю, но только перенаправила поток себе в лицо. Я попыталась снова, уже двумя руками; на этот раз удалось отжать струю вниз, к раковине. Примерно половина воды все равно хлестала на кухонный стол и в окна, но хотя бы не на меня.
Музыка, от которой сотрясались стены, стихла.
Через несколько секунд из комнаты Неда пришлепала мокрая Соф и встала рядом со мной, оценивающе глядя на кастрюлю.
– Умно, – похвалила она. Я посмотрела на нее – руки дрожали от напряжения. Ее начесанный пучок развалился, подводка черными струйками стекала по щекам.
Мы долго смотрели друг на друга. Соф улыбнулась.
– Знаешь, кто был бы в восторге? – кивнула она на разрушения в кухне. – Грей!
– Да, – тихо согласилась я. – Грей бы веселился от души.
– И, – Соф пихнула меня бедром, – счел бы нас полными дураками.
Я пихнула ее в ответ.
– Прости, что наорала.
Вокруг было страшно смотреть. Папа нас убьет, но сейчас меня это мало трогает. Я ощущаю невероятную легкость – так бывает, когда не приготовишь домашнее задание, а учительница, оказывается, заболела, и ты понимаешь – свезло. Отсрочка. Подумаешь, тоннель. Тоннель-шмоннель.
– Давай попробуем, – сказала Соф, тоже берясь – поверх моих рук – за кастрюлю.
– Держи крепче, – предупредила я, отодвигаясь. Едва я отпустила кастрюлю, как она птичкой вылетела из рук Соф, ударила меня по запястью, и нас снова окатило водой. Соф захохотала и осела на мокрый пол.
– Переста-ань! – всхрапывая, взмолилась я. – Хватит! Подержи ее, пока я воду перекрою!
– Честное скаутское, – поклялась Соф, берясь за кастрюлю.
Пока она, напрягши мышцы, сдерживала напор воды, я опустилась на четвереньки и полезла под раковину.
– Двинь тазом. – Я кое-как открыла тумбочку. Где-то здесь должна быть кнопка или еще какая прилада. Разводной ключ на полу, куда его уронил Нед. Стоя на четвереньках, я видела, какой грязный у нас кафель: мутная вода, разлитое пиво, коктейли – все, что стояло на столе, но было сметено кухонным цунами.
– Отвратительно, – пробормотала я, разглядывая внутренность тумбочки, и потянула за штуковину неизвестного назначения. – Ну что?
– Ничего! – прокричала Соф.
Я рискнула потянуть за другое не пойми что, и рев воды в раковине надо мной стих. Я вылезла из тумбочки задницей вперед, приложившись головой, когда вставала.
– Уй-я…
Нед уже прибежал с охапкой грязного белья, предназначенного для стирки, прихватив всяких простыней и пододеяльников. Он повязал полотенце тюрбаном и завернул Соф в одеяло, а я схватила простыню и обмоталась ею, как тогой. Вот теперь это праздник Грея.
– Вы что? – Томас поднялся по ступенькам, бренча ведром со шваброй, и остановился, уставившись на нас. – Это же пол вытирать! Воду собирать!
– Черт с ней, с водой, – весело сказал Нед. Я засмеялась. – Мы все равно что утопающие – папа нас убьет, как ни старайся.
– Но надо же хотя бы… – начал Томас, большими глазами оглядывая кухню. Я улыбнулась. Он кивнул без особого недовольства. Пожалуй, у нас все наладится.
– Завтра! – объявил Нед, хватая бутылку рома, пережившую катастрофу. Бутылку он сунул под мышку, под вторую попала Соф. – Об этом будем думать завтра.
– Последняя стопка перед казнью, – подхватила Соф, и Нед поцеловал ее в макушку.
– Все ты понимаешь. – Он повел нас в сад. – Пошли на улицу греться. Гротс, там что-нибудь из кружек уцелело?
Я похватала все, что смогла, застенчиво улыбаясь Томасу. Он взял бутылки и оставшиеся кружки, взглянул мне в глаза и улыбнулся в ответ. Мы вышли за Недом и Соф.
