И поднимается над ним. Ложится сверху, полная желания. Она садится на него верхом, принимает его в себя. Время бежит, как бежит всегда, уносит их, как уносит всех людей. Серебряная луна заглядывает в окно, поднимаясь среди звезд. Два человека умерли насильственной смертью сегодня утром. Она не умерла, он не умер. Она в этой комнате этой ночью. Он внутри нее.
Она скачет на нем, поднимаясь и опускаясь, она ощущает жизнь, как биение пульса внутри нее, и он отвечает на ее жажду своей жаждой. Он переворачивает ее, оставаясь в ней, и они друг для друга — огонь, но еще и укрытие, место, где можно спрятаться сегодня ночью. И еще между ними возникает нежность перед тем, как они приходят к завершению и ложатся на постель. Пот блестит на двух телах, и они видят в открытом окне серебряный полумесяц, сияющий над крышами домов Дубравы.
Он почти чувствует, что ему грозит опасность, лежа на своей собственной кровати с головой женщины на своей груди. Не такая опасность, как утром (он в тот момент даже не понял этого, все произошло слишком быстро), но это ощущение реально, и поэтому Марин непривычно колеблется.
— Ты сказала, что я должен только попытаться понять позже. Насчет тех, кого ты убила. Ты помнишь?
— Я помню, — тихо отвечает Даница Градек, не двигая головой. Он подозревает, что глаза ее закрыты.
— Я бы хотел. Понять.
Он слегка шевелится. Ее волосы рассыпались по его телу. Ее аромат окружает его.
— Позже еще не наступило, — говорит она.
Голос у нее тихий, удовлетворенный. Обычно он бы был доволен собой. Получать удовольствие, дарить удовольствие. У него было достаточно встреч с дорогими женщинами, чтобы уметь и то и другое.
Но сегодня ночью он хочет понять нечто такое, что не имеет отношения к занятиям любовью. Или, может быть, для нее имеет. Может быть, поэтому она и забралась сюда — взлет желания и удовлетворение, чтобы заставить что-то на время отступить.
— Ты мне сказала, что была маленькой девочкой в Сеньяне? Ты приехала туда… откуда?
— О, боже. Ты из тех мужчин, кто любит поговорить? После? — ему нравится эта лень в ее голосе.
— Иногда мне хочется знать, где я нахожусь, где находится та, что лежит рядом.
— Это просто. Она лежит рядом с тобой, — она приподнимает голову и прикусывает его сосок. Он морщится, дергает ее за волосы. Она смеется, все так же тихо.
Они молчат. Она нарушает тишину, удивляя его.
— Ты и правда спал со второй сестрой? Ты думал, сегодняшнее нападение связано с ней, да?
— Да, — признается он. — Я совсем не знал Юлию.
— Они сделали это так, чтобы все вокруг об этом узнали.
— Надеюсь, что нет. Не думаю, что окружающие много услышали.
— Может быть, но они точно хотели, чтобы нападение на тебя все видели.
Он размышлял об этом весь день.
— Да.
— Ты думаешь, что ее брат, которого я убила, — это он с ней спал?
Он шокирован, искренне.
— Что? Почему ты?..
Она пожимает плечами, ее голова все еще лежит на его груди. В комнате стало темнее, огонь почти погас, тлеют угольки.
— Они тебя обвиняют, они тебя убивают, а мертвый ты не сможешь отрицать, что был ее любовником. Такую историю расскажут всему свету.
Марин качает головой.
— Это сложнее, чем нужно. Она ждет ребенка от человека, имя которого не хочет назвать, возможно, он ей не ровня. Они не могут устроить свадьбу. И кто-то, очевидно, действительно видел, как я спускался с их стены зимой.
— Из комнаты служанки?
Он вздыхает.
— Мне пришлось так сказать. Ради Элены.
— Да, — говорит она. — Очень галантно. Но служанку теперь уволят.
Об этом он не подумал.
